— Ты посмотри, что делается, — вздохнул сир Марк де Меласс. — Не хочет мать-природа отпускать нас в свободный полет.
— И не надо, — махнул рукой Ираклий. — У меня от полетов голова кружится.
— Пить надо меньше, — хмыкнул актер.
Шутки шутками, но надо было что-то делать. Сидеть и ждать, когда Атлантида с Гипербореей погрузятся на дно океана, мне не улыбалось. То есть они, естественно, давно уже на океанском дне, но тогда тем более обидно, согласитесь, утонуть через много тысячелетий после потопа буквально на ровном месте.
— А вы обратитесь за советом к своему дедушке Чернобогу, Вадим Всеволодович, — посоветовал мне Крафт.
Вацлаву Карловичу легко рассуждать, а каково заслуженному атеисту Российской Федерации разговаривать с богами. К тому же, если судить по факту, у меня был совсем другой дедушка. Чего доброго, языческий бог обвинит меня в самозванстве и осудит на продолжительные каторжные работы в Тартаре. Ведь этот Велес, если верить Вацлаву Карловичу, курировал в свое время не только земледельческую, но и подземную отрасль. Так сказать, специалист широкого профиля. Словом, я мог бы привести собравшимся за пиршественным столом гулякам еще массу доводов против моей встречи с Чернобогом, но вряд ли они произвели бы на них серьезное впечатление. Всем, в том числе и мне самому, стало ясно, что идти на поклон к Волосатому все равно придется.
— Долгие проводы — лишние слезы, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Ну не поминайте лихом, дорогие братья и сестры — то ли по разуму, то ли по безумию.
Стопы свои я направил к храму всех богов, где, как уверял меня Ворон, есть уголок, посвященный Велесу. Сказать, что я сильно боялся этой встречи, не могу, но настроение у меня, безусловно, было приподнятым. Ворота храма были приоткрыты. Я, честно говоря, опасался, что следы учиненного вечером погрома помешают моему общению с божественным предком, но ошибся в своих прогнозах. Добросовестные служки уже успели привести в порядок порученное их заботам учреждение. Видимо, даже случившийся по моей вине глобальный переворот не выбил добросовестных работников из привычной колеи. Впрочем, в данную минуту храм пустовал, и некому было спрашивать документы у подозрительного лица, впершегося среди ночи в освященное именем богов помещение. Бога Велеса я узнал с первого взгляда. Это был довольно представительный старик с длинной белой бородой, в меховом полушубке и с горящей свечой в руке. Портрет был исполнен в реалистической манере, хотя, вероятно, в комплиментарном стиле. Во всяком случае, никаких намеков на звериную суть Велеса я не обнаружил. Если, конечно, не считать таковым ночную птицу с круглыми глазами, сидевшую у него на плече. Остановившись напротив портрета почтенного старца, я произнес заветное слово «мкрткртрчак», не раз выручавшее меня в самых затруднительных ситуациях. Поначалу никаких изменений в окружающем мире я не почувствовал и уже подумал, что моя миссия провалилась и мне придется уходить из храма не солоно хлебавши, как стена вдруг дрогнула и расползлась, словно гнилая материя под напором великана.
Слегка растерявшись от такого проявления гостеприимства, я все же после некоторого раздумья двинулся вперед. Кажется, это была пещера. Конечно, ее могли выдолбить в скале люди, но, скорее, здесь потрудилась сама природа. Пещера была велика, во всяком случае, потолок ее терялся где-то в полумраке. Освещение было слабым, но я все-таки без труда ориентировался в пространстве и осторожно продвигался к цели, обходя черепа и кости, которые то и дело попадались на моем пути. Причем среди костей преобладали человеческие, что не могло не навести меня на мрачные размышления.
Старца я увидел внезапно, он будто возник из небытия, дабы удивить меня своей добротной фактурой. Он сидел на украшенном драгоценными каменьями троне, вокруг которого грудами лежали человеческие черепа. Подобный антураж мог напугать кого угодно, но я все-таки сумел сдержать крик удивления и испуга. Чернобог превосходил меня в росте раза в три, не меньше. При таких габаритах нетрудно сохранять чувство собственного достоинства и даже смотреть на гостя с насмешливым снисхождением. Одет он был так же, как и на виденной мною картине, и так же стелилась по его груди длинная белая борода.
— Привет тебе, Совершенный, — произнес он спокойно. — Я знал, что ты придешь. Точнее, надеялся на это. Садись, разговор будет долгим.
Я молча поклонился старцу-великану и огляделся в поисках стула или кресла, на худой конец табуретки, но не обнаружил ничего, кроме огромного черепа с чудовищными зубами. Скорее всего, череп принадлежал какому-то древнему ящеру, и я без колебаний на него уселся. Судя по всему, старец уже догадался, кто и почему пришел к нему в неурочный час, и нужда в подробных объяснениях отпала.
— Ты мне понравился, — усмехнулся Чернобог, — приятно сознавать, что одно из моих воплощений достигло такой степени совершенства. Могло быть и хуже.
Я промолчал. Если первую часть фразы Велеса можно было считать комплиментом, то от второй части за версту несло иронией.
— Я низко пал, — пояснил он мне все с той же усмешкой. — Мы все пали. И кара, обрушившаяся на наши головы, была заслужена деяниями нашими. Не помню точно, но, кажется, когда-то я был человеком. Несовершенным. Но мы захотели стать богами. Простое человеческое желание. Ведь кто-то же должен был править неразумными людьми. Всем этим стадом, едва выползшим из животного состояния.
— Понимаю, — вежливо откашлялся я.
— Ничего ты не понимаешь, Совершенный. Это был проект, рассчитанный на сотни тысяч лет. И у нас было средство, Алатырь-камень, чтобы достичь цели. Впрочем, теперь уже нет смысла распространяться об этом. Проект рухнул в небытие вместе с Атлантидой и Гипербореей. Оба эти материка накрыла волна, вызванная из глубин Космоса нашим безумием. Мы были первыми, достигшими совершенства, и нам казалось, что никто больше не сможет да и не должен взойти на эту высшую ступень. Мы были вершиной Иерархии, венчая собой гигантскую Пирамиду, созданную из простых смертных. Среди нас не было единства, а сила, находящаяся в руках каждого из нас, могла привести к катастрофе. И мы наделили жрецов правом и возможностью ограничивать богов в их неправедных стремлениях. Мы дали им средство для управления богами. Это был все тот же Алатырь-камень. Система работала надежно, до поры. Жрецы не могли стать богами, а нам не дозволялось менять мир по своему желанию и капризу. Но мы оказались плохими богами, нас сгубила похоть. Женщины смертных влекли нас к себе, а рожденное ими потомство выпадало из Системы. Принцип Иерархии был нарушен. Ибо наши потомки, обладая силой породивших их богов и являясь жрецами по праву земного рождения, получили доступ к Алатырь-камню. Пирамида стала рушиться у нас на глазах. Герои, так называли наших потомков, втянули в гигантскую битву своих отцов и матерей. В сущности, став богами, мы продолжали оставаться людьми. Нам были свойственны и ревность, и злоба, и чадолюбие, и стремление возвысить свой род над другими. Борьба продолжалась много столетий, и, кто знает, возможно, мы обрели бы другую Иерархию взамен утерянной и построили бы другую Пирамиду вместо разрушенной, но появился он, Люцифер. Занятые бесконечными клановыми и семейными разборками, мы прозевали выход на арену нового существа. Существа, рожденного от семени великого
