имени место в истории тем, что сжег храм богини Артемиды. Эгоизм толкнул его на жажду бессмертия.
Какое-то время Юрка находится в состоянии прострации и некоторого угнетения духа, но совместный поход за третьей бутылкой полностью примиряет меня с моим оппонентом.
После того как очередная бутылка распечатывается и очередные «по пять капель», сопровождаемые кусочками лимона, тепло растекаются по нашим желудкам, разговор возобновляется.
– Мы далеко ушли от начала нашего разговора, — возвращаю я Юрку к теме своих снов. — Я же тебе про вторую свою жизнь рассказывал.
– Да. Далековато мы отошли от первоначальной темы. И что? Как ты соотносишь сны со своей теорией всеобщего эгоизма как двигателя эволюции?
Я лишь усмехаюсь в ответ:
– В том то и дело, что не в какие мои теории это не вписывается. Для меня вопрос стоит уже так: кто из нас реальность, а кто фантом? Что это вообще за переселение душ может быть, а, Юрок?
– Черт его!.. А как ты вообще относишься к другим измерениям? Ты никогда не думал, что есть другие миры? Параллельные вселенные. Может, как раз мы и попадаем туда во время ярких снов?
Меня заинтриговывает его теория.
– Почему бы и нет? Я думал об этом, но как-то… не проникся, что ли. Почему раньше этого не происходило? Что послужило точкой отсчета в этом бесперспективном и странном знакомстве? Где и когда начался взаимный переход/вторжение?
Ответа на поставленный вопрос мне услышать так и не удается. Цепь размышлений прерывается трелью дверного звонка.
– Кого там принесло? — удивляется Юрка.
– Супругу? — предлагаю я свой вариант.
– Не. Я ж тебе говорю, Валька моя только к вечеру объявится. Как же, неделю с мамашей не виделись. Столько косточек знакомым перемыть надо. Это кто-то другой прибился к нашему берегу.
Юрка встает из-за стола и идет открывать. Я отодвигаюсь на своем стуле от стола, и мне становится видна входная дверь. Хозяин непослушными пальцами долго не может справиться с замком. Но привычка побеждает опьянение, и дверь наконец распахивается. На пороге возникают женские силуэты чувих в нелепых пальто.
Я вижу, как Юркин недоуменный взгляд вопросительно вперивается в постные лица нежданных посетительниц.
– Здравствуйте! — проговаривает одна из девиц. — Вы знаете, в день святого Рождества мы хотели бы поговорить с вами об Истине.
– О-о-о!.. — Юрка искренне радуется появлению в своей квартире новых персонажей. — Девчонки, заходите.
Он радушно распахивает дверь и галантно, насколько это возможно для выпившего больше поллитры человека, приглашает войти носительниц Истины. Девицы с мягкими полуулыбками/полугримасами заходят.
– Мы хотели бы вам оставить некоторые из своих брошюр, — звонким, радостным голоском верещит вторая невзрачная чувиха, не переставая кривить губы в улыбке, — которые помогут вам разобраться в себе, окружающем мире и добиться успеха в жизни. Мы носительницы Божественного знания и служительницы святой церкви адвентистов — соратников апостолов последних дней.
– Прекрасно! — восторгается Юрка. — Несомненно, нам с коллегой небезынтересно будет взглянуть на ваши брошюры, а пока оставьте ваши одежды и пройдите для приватной беседы с двумя заблудшими сынами.
Чувихи, явно не привыкшие к гостеприимному обращению, с удивлением и некоторым замешательством переглядываются. Затем, словно в плохом стриптизе, под рекламу женских прокладок из телевизора начинают медленно и некрасиво раздеваться. Сняв верхнюю одежду, носительницы Божественного знания остаются в коричневых юбках и почти одинаковых розовых кофточках.
Юрка, слегка подталкивая ошалевших и неврубных от происходящего девушек в спину, препровождает их на кухню, где предлагает присесть к столу и разделить с нами скромную трапезу, состоящую из остатков лимона на щербатом блюдце, четырех кусков хлеба и бутылки водки.
– Вы кто? — спрашиваю я девиц, пытаясь сократить дистанцию и познакомиться с ними.
– Мы овцы паствы Его, — тихо отвечает первая девица, смиренно усаживаясь на придвинутый Юркой стул.
– То, что овцы, я вижу, — соглашаюсь я. — Имена у вас есть?
– Татьяна, — представляется первая.
– Валя, — вторит ей звонкоголосая.
– А мы наоборот — Юра и Сергей, — обобщаю я.
– Давайте, девоньки, за знакомство, — предлагает Юрка и ставит на стол еще два стакана.
– Нет, нет! Что вы?! Мы не пьем. — Девочки явно не горят желанием, как выразился мой друг, разделить с нами скромную трапезу. — Мы здесь, чтобы наставить вас на путь Истины и Любви.
– Любви? Это хорошо! — кивает головой Юрка. — Я люблю наставниц в делах любви.
– Что вы говорите такое?! Господи! Грех-то какой! — восклицает звонкоголосая и сильно краснеет. — Вы нас не так поняли. Мы с Татьяной о любви к истинному Богу говорим. О том, что скоро всем грешникам гореть в геенне огненной. Ибо есть знамения. Сказано в Святом Писании от Матфея в главе 24, стих 7:
– Есть и другие знамения, — подхватывает эстафету Татьяна. — В послании к Тимофею апостол Павел писал, что перед концом света
– Да, — соглашаюсь я, — более бесспорных свидетельств приближения конца света сложно себе представить.
Чувихи, почувствовав во мне не совсем закоренелого грешника, обращают на меня свои надежды, вместе с потоком проповедей/наставлений. Я дошел до такого состояния, что мне все фиолетово и перманентно. Я тупо киваю и молча курю, окуривая их отнюдь не ладаном, а дешевым сигаретным дымом. Юрик же, огорченный отсутствием внимания к своей заблудшей душе, силится обратить взоры праведниц к себе любимому.
– Девчонки, а конец света скоро?
– Скоро, — в один голос, нараспев отвечают носительницы Истины.
– Так давайте выпьем, пока он не наступил.
– Нельзя! Грех это!
– Почему грех? — не сдается Юрка.
Чувихи отвечают ему заученными фразами своих проповедников.
– Стоп! — прерывает он поток возмущенных поучений. — Погодите галдеть! Давайте обратим наши сердца к Святому Писанию. Вы знаете, какое первое чудо совершил Иисус Христос?
Служительницы святой церкви адвентистов — соратников апостолов последних дней недоуменно переглядываются друг с другом.
– Не знаете? — вскипает Юрка. — Эх вы! Грех это! Первым чудом его было превращение воды в вино на одной свадьбе. Следовательно, вино пить можно. Истинно говорю вам.
Последнюю фразу он произносит, подражая тихому и смиренному голосу девушки Татьяны.
– Но в Евангелии речь о вине, а не о водке, — прибегает к последнему доводу Татьяна.
– Не вопрос, — усмехается радушный хозяин и извлекает из шкафчика бутылку с шампанским. — Я, конечно, грешник и превращать воду в вино мне не дано, но кое-какие чудеса проделывать умею.
Затем происходит наполнение стаканов шампанским, первый тост за знакомство и дальнейшая раскрепощенность обстановки. Второй тост — за присутствующих дам. На щеках чувих, откуда ни возьмись, появляется румянец. Глаза искрятся. Юрка подсаживается к звонкоголосой Вале, обнимает ее за плечи и говорит что-то про арабских шейхов, гаремы и прочий сказочный колорит Востока. Убеждает, что моногамия не свойственна миру животных. Татьяна, сидящая напротив, с чертиками в глазах, не очень настойчиво возражает, говоря что-то типа: «Господь везде. Где двое, трое — там и Я с вами».
