что рукопашной не избежать. Уже прозвучала команда: 'Приготовить гранаты!' И хотя шрапнель замертво свалила в снег не одного фашиста, вражеская цепь продолжала надвигаться, свирепо рыча.
- Да что они, обезумели? - вырвалось у Думчева, но треск мины заглушил его слова. Осколки пробарабанили по стальному щиту орудия Федоткина. Думчев крикнул: - Федоткин!.. Что там случилось? Живы?
- Живы, товарищ капитан, - как всегда, бодро ответил ленинградец. - Вот только панораму разбило.
- Наводи через ствол, - приказал Думчев,
- Только так, а как же иначе? - согласился Федоткин, уже осматривая наступающую цепь через глазок ствола. - Последний снаряд, товарищ капитан. Пустить бы его рикошетом, да местность не та, - сокрушался командир орудия.
- Танки! - закричал Елисей Цымбарев.
И возле всех орудий громко, тихо и мысленно прозвучало это тревожное слово: 'Танки!.. Танки!.. Танки…'
- Этого еще нам не хватало, - ругнулся Федоткин и стал торопливо наводить ствол в танк.
Елисей стоял возле лафета с последним снарядом в руках и уныло глядя на два танка, так внезапно появившиеся из-за бугра вслед за немцами, подумал: 'Теперь конец, можно подбивать бабки. - Вспомнил своего покойного сына. - Вот и настал час нашей встречи с Петрухой'. Вслух пошутил:
- Ты, Иван, наводи так, чтоб одним снарядом оба танка уложить.
- Пошел к черту! - закричал Федоткин, но тут же смягчился: - Зудит под руку. Сам знаю, куда наводить.
- Отставить! - скомандовал Думчев и потом уже обрадованно сорванным голосом: - Наши!.. Танки-то наши!..
Ошибки быть не могло. Два танка шли на фашистскую цепь, поливая ее пулеметным огнем. И вздох облегчения, огромный, как океанская волна, прокатился по артиллерийским позициям. Атакующий враг сам оказался в огневом мешке: справа его контратаковала стрелковая рота, слева - два советских танка, а впереди в него выпускала последние снаряды артиллерия, хлестали два ручных пулемета и дюжина автоматов. Цепь залегла сразу, как по команде, и через минуту над ней затрепетало белое полотенце.
- Глядите! Пардону запросили! - ликующе закричал Федоткин. - Капут свой почувствовала проклятая немчура. Товарищ капитан, можно по ним последний снаряд израсходовать? Потому как не успел…
- Отставить! Лежачих не бьют. А снаряд еще пригодится, Федоткин. До Берлина ой как далеко! - сказал Думчев, вытирая ушанкой пот с сияющего лица.
Немцы оставили оружие на поле боя и с поднятыми руками проходили мимо двух танков к месту, которое им указал Судоплатов. А Глеб первым делом направился к танкистам. Из башни вылез чумазый круглолицый крепыш и представился:
- Командир роты лейтенант Кавбух.
- Полковник Макаров, - сказал Глеб и протянул лейтенанту руку.
Добрыня Никитич задержал руку Глеба в .своей и, пристально посмотрев ему в глаза, спросил:
- Извините, товарищ полковник, вы часом не родственник Игорю Трофимовичу Макарову?
- Родной брат, - обрадованно оживился Глеб. - Вы знали Игоря?
- Это был мой командир. - В голосе Добрыни прозвучали гордость и грусть. Прибавил: - Такого больше у меня не будет. Такие люди редки.
- Это точно, что он погиб?
- Трудно сказать. Танк его подбили. Лейтенанта могли взять в плен раненым. Только раненым он мог попасть в плен. Да это все равно что быть убитым, а может, и хуже. При нем была Золотая Звезда. А Героя в живых они не оставят. - Голос Добрыни звучал глухо и холодно, в глазах горел огонь ожесточения. Сказал: - Я б, товарищ полковник, их всех сейчас бы из пулемета. Всех до единого, потому как не люди они и не звери. Для них еще и названия не придумали.
- Почему же? Есть название - фашисты, - спокойно сказал Глеб. - Спасибо вам, лейтенант, вы нас спасли, если говорить откровенно. Без вас нам бы… досталось. Скажите, вы случайно здесь оказались?
- Не совсем, товарищ полковник. Мы с ремонта. Получили задачу выйти в район Двориков, поддержать наступление пехоты. Потом последовал приказ по пути подсобить вам.
- Понятно.
В это время появились Олег Остапов и Святослав, уже успевший подобрать немецкий автомат, который лихо висел теперь у него на шее. Олег, как положено, доложил:
- Товарищ полковник, стрелковая рота прибыла в ваше распоряжение. Командир роты лейтенант Остапов. Политрук, - Олег кивнул на Святослава, - замполитрука Макаров.
Глеб тепло пожал руку Олегу и затем обнял сына. Лицо Святослава выражало радость и смущение. Чтобы как-то скрыть свои чувства, Святослав заметил:
- Мы, кажется, к шапочному разбору подоспели.
- Нет, почему же… Совсем вовремя, - сказал Глеб и кивнул на танкистов: - Вот товарищи вас опередили.
Добрыня Никитич с непосредственным восторгом смотрел на стоящих рядышком Макаровых и затем спросил:
- Если не ошибаюсь, товарищ полковник, сынок ваш?
- Не ошибаешься, лейтенант. Сын, пришедший на выручку отцу, - ответил Глеб, обхватил рукой и прижал к себе сына.
- Так что мы теперь, товарищ полковник, можем следовать дальше, к месту назначения? - спросил командир танковой роты.
- Можете. Еще раз спасибо. - Глеб протянул Добрыне руку.
- А этих трофеев, - Добрыня с хитроватой усмешкой кивнул на пленных немцев, - вы и на наш счет малость запишите. По десятку на машину.
- Двадцать штук, - сказал Глеб. - Что так мало? Проси больше. Для хороших людей этого добра не жалко.
- С нас и двух десятков хватит, - уже на ходу сказал Добрыня. - Остальное с пехотой поделите. Да много им не давайте, чтоб не опаздывали.
Подошел Думбадзе, доложил, что среди пленных Коли нет, а немцы говорят, не видели мальчонку.
- Ты вот что, Иосиф, возьми двух бойцов с автоматами, становитесь на лыжи и мчитесь к стогам. Все вокруг обследуйте. Следы должны быть. Не может человек пропасть бесследно - не иголка, - распорядился Глеб и в сопровождении Олега и Святослава направился к толпе военнопленных, среди которых Саша разыскивала сына. Возле в сторонке стояли Брусничкин, Судоплатов, Князев, Думчев и сержант-переводчик. Подошедшие Олег и Святослав поздоровались с командирами, а Думчев, пожимая Олегу руку, не упустил случая, беззлобно уколол:
- Что ж ты, Остапов, опаздываешь? Или тебя Сухов задержал?
- Совершенно верно, и преднамеренно, - улыбаясь, ответил Олег. - В отместку вам за то, что запоздали поддержать нас огнем и мы лишние полдня проканителились у этих чертовых Двориков.
- Ну как, выяснили, что за команда? - обратился Глеб к комиссару и начальнику штаба, кивнув на пленных.
- Остатки пехотного полка, - ответил Судоплатов.
- Теперь можно сказать 'останки', - скаламбурил Брусничкин.
- Кто у них старший? - спросил Глеб.
- Майор, - сказал Судоплатов. - Хотите поговорить?
- Зови.
- Герр майор, - поманил пальцем Судоплатов.
Из толпы пленных вышел крупный, плотный офицер, щелкнул каблуками и приложил к бледному лицу два пальца, уставившись надменным взглядом в Судоплатова. Тот указал кивком на Глеба:
- Вон полковник.
Немец четко повернулся в сторону Глеба и, снова козырнув, представился сиплым голосом:
