Его превосходительству
господину попечителю Киевского Учебного Округа,
свиты его императорского величества
генералу-майору Траскину
От художника Академии
Тараса Григорьева сына Шевченка
ПРОШЕНИЕ
Окончив курс учения в Императорской Академии Художеств в классе профессора истории Карла Брюллова и посвятив Себя преимущественно изучению художественной стороны нашего отечества, я бы желал употребить приобретенные мною в искусстве сведения на образование в оном молодых людей по тем самым началам, какие я усвоил себе под руководством знаменитого моего учителя. А потому осмеливаюсь всепокорнейше просить ваше превосходительство определить меня на открывшуюся вакансию{543} учителем рисованья в Университете св. Владимира, где я, кроме преподавания живописи, обязываюсь исполнить безвозмездно все поручения начальства по части литографирования в состоящем при Университете литографическом заведении. При сем имею честь представить аттестат Императорской Академии Художеств.
Художник
Ваше высокопревосходительство
милостивый государь
Дмитрий Гаврилович!
Окончив воспитание в С.-Петербургской Академии Художеств, в которой я был одним из первых учеников профессора Карла Брюллова, я по прибытии в Киев принял на себя сотрудничество в Киевской археографической комиссии, поручения которой исполняю в течение года.
Ныне, по случаю открытия вакансии учителя живописи в Киевском университете, я вступил с прошением к г. попечителю Киевского Учебного Округа об определении меня в эту должность; но как с тем вместе я желаю оставаться сотрудником Археографической комиссии{546} , то, дабы со стороны ея не могло встретиться препятствия, я, по состоянию комиссии под высоким начальством вашего высокопревосходительства, имею честь всепокорнейше испрашивать вашего благосклонного разрешения и содействия к определению меня на вакансию учителя рисования в Университете св. Владимира.
Художник
1847
28. Н. И. Костомарову{547}
— 1 февраля *
Борзна [1 февраля 1847].
Друже мой великий Микола!
Я вот и до сих пор в Борзне и не делаю ничегошеньки, лежу себе и все. В Киев, страх, ехать не хочется, а надо. Будьте добры, потрудитесь спросить в университете (хоть у Глушановского, он все дела знает), утвержден ли я в университете{548}, или нет, да и напишите мне в славный город Борзну на имя Виктора Николаевича Забилы{549} с передачею мне. Да еще вот что, пошлите Хому к моему товарищу, пусть он возьмет у него портфель, ящик или сундучок с красками и Шекспира, да еще и брыли, и все сие сохраните у себя, так как товарищ мой хочет уехать из Киева.
Увидите Юзефовича, поклонитесь от меня{550}. О братстве не пишу{551}, нечего писать. Как сойдемся, так и поплачем. Кулиш блаженствует{552}, а Василь Билозер уехал в Полтаву отказываться от учительства. А мне и вокруг меня — ни плохо, ни хорошо.
Подвизаюсь помаленьку касательно чарочек и т. д. Если бы бог дал мне устроиться в университете, очень хорошо было б, напишите, будьте добры, если что доброе услышите. Свои произведения с деньгами либо сам привезу, либо пришлю из Чернигова. Оставайтесь здоровы. Не забывайте же искреннего брата
Ваше превосходительство!
Оставленные вами у себя мои вещи прошу вас покорнейше велеть переслать мне, через почту, в Оренбургскую губернию, в крепость Орскую, на имя Тараса Григорьева Шевченка или передайте моему приятелю, сотруднику Археографической комиссии Алексею Сенчилу{555} для отправки ко мне. В портфели между рисунками есть оригинальный рисунок известного французского живописца Вато. Ежели угодно будет вашему превосходительству приобресть его, то я охотно уступаю за цену, какую вы назначите. Предложил бы вам виды Киева, но они не окончены, а во-вторых, хотя неясно, они мне будут здесь напоминать наш прекрасный Киев.
Вашего Превосходительства покорнейший слуга
