Спорщики насупленно молчали, избегая смотреть друг на друга. Неожиданно Сова встала, решительно подошла к компьютеру, извлекла из него диск и медленно, сосредоточенно принялась ломать его на кусочки так, как ломают плитку шоколада. Некоторое время в комнате был слышен только сочный хруст пластика. Она еще не закончила свое занятие, когда Лорис отобрал у нее обломки и осторожно сжал ее руку в своей. Он молча просил прощения, что заставил ее так поступить. Сова благодарно коснулась его плеча Она молча сознавалась, что его слово важнее любого задания.
Сова до последнего откладывала сеанс связи с Магистром, опасаясь лишних расспросов. Еще не успел наступить вечер, а она уже чувствовала себя измотанной настолько, чтобы отправиться в постель. Именно это, уходя, рекомендовал ей Лорис. Командор тоже пожелал Сове спокойной ночи, и она осталась в просторном гостиничном номере – являть собой образ попавшей в беду жертвы, одинокой и беззащитной.
После ухода друзей Сова прогулялась по комнате, в ожидании прислушиваясь, не донесется ли из коридора звук шагов возвращающегося в свой номер Ястри Ритора, съела принесенный ужин и просмотрела несколько репортажей о вчерашнем приеме, в которых не упоминалось ни о предстоящей помолвке принцессы, ни о сыне Магистра, ни о кровавых лужах, оставленных Совою в дамской комнате дворца. Трансляция вчерашних событий была официальна, точна и умилительно слащава.
Наконец, исчерпав перечень предлогов для отсрочки разговора с Магистром, Сова подтащила стул к большому зеркальному шкафу, уселась и прикрыла глаза.
Зеркало перед ней помутнело. Магистр резко развернулся в кресле и уставился на нее сквозь мутное стекло.
– Наконец-то!
– Извините, дела задержали, – устало соврала Сова.
Наверное, у нее и вправду был измученный вид, раз ей удалось избежать выговора. Она вяло доложила о прошедшем дне, но рассказать Магистру о сломанном диске не решилась. Как выяснилось, официальную хронику Киферона они смотрели на пару.
– Вы получили видеосъемку приема? – спросила она Магистра.
Он кивнул в ответ.
– Тогда почему ее нет в официальных новостях? Разве это не расстроит помолвку?
– Не торопи события, – посоветовал он. – Для того чтобы расстроить помолвку, нужно, чтобы о ней было хотя бы объявлено. Это оружие можно применить лишь тогда, когда оно способно поразить цель. Пока же публичных заявлений Киферон не делал.
– То есть никакого результата я не достигла?
Магистр скептически поморщился:
– Почему же никакого? Вся дешевая желтая пресса сочиняет твою биографию, как прошлую, так и будущую. Смотреть не советую – сэкономь нервы.
– Что же мне делать дальше?
– Ждать, – лаконично ответил он и, видя, что она готова возмутиться, пояснил: – Все, что ты могла сделать, ты уже сделала. Главное, ты выжила. Это самое важное. Не волнуйся, теперь все идет как надо. Он поднял на ноги всех: посла, наше следственное управление на Кифероне, криминалистов. Сейчас на него работает половина наших агентов – и доказательства покушения у него уже есть. Через несколько дней его выведут и на заказчика. Скорее всего, на правах будущего командующего вооруженными силами, он ведет параллельное расследование и через местные власти. И чем больше ему там наврут, тем сильнее он поверит нашим фактам. – Магистр помолчал и добавил: – Было бы лучше всего, если бы он сам отказался от мысли остаться на Кифероне.
Сова согласилась. Сейчас Магистр должен был пожелать ей успеха и попрощаться, но он медлил. Она вежливо ждала, чтобы он отключился первым. Но он продолжал поддерживать ментальный канал, и Сова не выдержала.
– Что-то еще? – спросила она, уже чувствуя неладное.
Он кашлянул. Только сейчас Сова разрешила себе пристально взглянуть на Магистра и на его шрам: темный след от ранения трагически изгибал левую бровь.
– Мне не стоило бы сейчас тебе это говорить. Это может выбить тебя из колеи. Но…
– Что? – нетерпеливо спросила она.
– Видишь ли, я и так слишком многого тебе не говорил, хотя, может быть, напрасно.
– Магистр, не тяните кота за хвост.
Он опустил глаза и, глядя в стол прямо перед собой, произнес:
– Вчера на Тонатосе при выполнении задания погиб Дар.
Сова не вздрогнула. Она просто не смогла пошевелиться, мгновенно оцепенев. Наверное, она должна была почувствовать удар, испытать сильное потрясение, но воздух вокруг вдруг уплотнился, стал мягким, плотным и упругим, обнимая ее со всех сторон и пряча хрупкое равновесие рассудка от понимания необратимости случившегося. Удар увяз, не достигнув цели.
Магистр, не отрываясь, наблюдал за ней. Потом вздохнул.
– Близких, кроме тебя, у него не было. Больше мне и сообщить некому.
Она не шевелилась.
– Если я могу что-то для тебя сделать…
Она смотрела куда-то сквозь него и молчала.
– Если ты захочешь сейчас вернуться на базу, я пойму.
