Цыпленок объявляет персонификацию наиболее общим признаком неадекватного восприятия действительности
СНОС-робот оказался некрупной прямоугольной коробкой. Его наиболее привлекательной частью был алый лакированный корпус. Передвигался робот на четырех длинных и тонких ногах, а еще четыре прижимал к корпусу. Больше всего он напоминал тарантула, притворяющегося роботом.
– Отлично, сынок! – заявил этот робот Мишкину. – Мы им всем покажем!
– А это будет очень опасно? – осторожно поинтересовался Мишкин.
– Раз плюнуть! Я могу проделать эту дорогу с закрытыми глазами.
– Чего мне следует остерегаться?
– Я тебе сообщу, когда будет нужно.
Мишкин пожал плечами, вслед за роботом прошел через контрольный пункт и через вращающуюся дверь вышел на поверхность Гармонии. Он решил, что робот знает, что делает. Однако Мишкин жестоко ошибался. Его неведение было ужасным, неотвратимым и странно трогательным. В глупости с Мишкиным могла бы сравниться лишь девственница, пытающаяся оседлать единорога.
Конечно же, СНОС-робота тоже нельзя было назвать гением сообразительности. При сложении его невежества с тупостью Мишкина получилось бы отрицательное число, равное количеству случаев заболевания плевритом, происшедших с начала второй Пелопонесской войны.
Когда Мишкин ступил на ненадежную поверхность Гармонии, в его сознании пронеслись образы варенья, горячих сдобных булочек, орального секса и цвета губ.
– И долго будут продолжаться эти галлюцинации? – спросил Мишкин.
– А почему вы спрашиваете об этом у меня? – поинтересовался дружелюбного вида повар с помятой губной гармошкой в руках. – Я, собственно, тоже галлюцинация.
– А как мне определить, что является реальным, а что – нет?
– Попробуй воспользоваться лакмусовой бумагой, – посоветовал Чанг Су.
– Давайте-ка сразу договоримся, – подал голос СНОС-робот. – Ты в точности выполняешь все мои указания, а иначе очень быстро сделаешься мертвеньким, просто мертвее не бывает. Уяснил?
– Уяснил, – послушно подтвердил Мишкин, и они неспешно двинулись по пурпурной равнине. Ветер дул с востока со скоростью пять миль в час. Слышалось электронное пение птиц.
– Если я прикажу тебе падать, – продолжал развивать свою мысль робот, – ты должен мгновенно зарываться носом в землю. Здесь нельзя тормозить и глазеть по сторонам. Надеюсь, с рефлексами у тебя все в порядке.
– А мне показалось, ты сказал, что здесь не опасно, – удивился Мишкин.
– Да, ты действительно поймал меня на противоречии. Подумаешь, – хмыкнул робот. – Возможно, у меня есть свои причины лгать тебе.
– Какие еще причины?
– Возможно, у меня есть причины не говорить тебе об этом, – назидательно произнес робот. – Просто выполняй мои приказы, и все. Падай!
Мишкин и сам уже уловил слабое, но пронзительное жужжание на пределе слышимости. Он тут же нырнул в траву, от излишнего рвения расквасив себе нос. Приподняв голову, Том увидел, что робот поворачивается из стороны в сторону, сжимая в двух конечностях по бластеру.
– Что это такое? – спросил Мишкин.
– Любовный призыв шестиногих прото-бронтостегозавров. Когда у них начинается брачный сезон, они могут попытаться спариться со всем, что движется.
– Неужели они не сообразят, что я не гожусь на роль предмета их любви?
– Сообразят, конечно, но пока импульс дойдет до мозгов и обратно, пройдет несколько минут – протоящеры мыслят медленно. А до того момента эти две-три тонны влюбленного мяса могут ненароком наступить тебе на голову.
– А где они сейчас? – спросил Мишкин.
– Приближаются, – мрачно ответил робот, снимая бластеры с предохранителя.
Жужжание усилилось. Потом Мишкин увидел, что над ними порхает нечто, напоминающее бабочку с размахом крыльев в шесть футов, и радостно жужжит. Бабочка не обратила на них ни малейшего внимания и улетела куда-то влево.
– Что это было? – спросил Мишкин.
– Это чертовски напоминало бабочку с размахом крыльев в шесть футов, – задумчиво ответил робот.
– Вот и мне так показалось. Но ты сказал...
– Да, да, да, – раздраженно произнес робот. – Все совершенно ясно. Эта бабочка научилась подражать брачному призыву прото-бронтостегозавров. Мимикрия – самая банальная вещь во всей Галактике.
– Банальная? А у тебя был такой вид, будто ты удивлен.
– Чего тут может быть удивительного? Просто я первый раз встретился с мимикрирующей бабочкой.
– Ты должен был знать об этом, – сказал Мишкин.
– Неверное утверждение. Я запрограммирован на то, чтобы обнаруживать опасные для человека ситуации и явления и находить способы справиться с ними. Эта бабочка-переросток не причинит тебе никакого вреда – по крайней мере до тех пор, пока ты не попытаешься проглотить ее. Потому, естественно, в моих файлах нет никакого упоминания о ней. Ты должен понять, что я тебе не какая-нибудь ходячая энциклопедия. Я имею дело исключительно со всякими опасными явлениями, а не с каждой фигней, которая бегает, плавает, летает или ползает вокруг. Понял, сынок?
– Понял, – отозвался Мишкин. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– За этим меня и сконструировали, – гордо ответил робот. – Вставай, пора продолжить нашу прогулку.
Глава 5
Подготовленное заявление
– Теперь у меня время от времени возникают некоторые сложности психического порядка. Меня преследуют эти картинки, эти образы. Но я не знаю, какие из них реальны, а какие нет. Иногда мне кажется, что меня съели, а потом я обнаруживаю, что это не так. Иногда мне кажется, что я жив, а потом оказывается, что я ошибаюсь. Я не помню, почему нахожусь здесь и в каком преступлении меня обвиняют. Но при всем при этом я уверен в своей невиновности. Я уверен, что ни в чем не виновен, и не важно, что я совершил.
Мишкин с надеждой огляделся по сторонам, но обнаружил, что суд удалился на совещание, судья удалился, весь мир удалился, и только скучающий охранник насвистывает старую песенку «Роллинг Стоунз».
Мишкин резко остановился.
– В чем дело? – спросил робот.
– Я вижу что-то впереди.
– Подумаешь! – фыркнул робот. – Я много чего вижу впереди. Собственно, я всегда вижу что-то впереди. Боже правый, да все всегда видят впереди целую кучу вещей.
– Эта штука впереди здорово похожа на животное.
– Ну и что в этом такого сверхъестественного?
Замеченная Мишкиным «штука» размером и формой напоминала тигра, только хвост у нее был покороче, а лапы подлиннее. И еще шкура у нее была не рыжая, а шоколадная, но зато с ярко-оранжевыми полосами. «Штука» выглядела как самая что ни на есть зловредная, голодная и неразборчивая в средствах галлюцинация.
– Оно выглядит опасным, – сказал Мишкин.
– Твои слова ясно показывают, как мало ты знаешь об этой планете, – сообщил робот. – Это толстошкурик, травоядное животное, характером напоминающее корову, только более робкое.
– И с зубами.
– Не позволяй зубам ввести тебя в заблуждение.
– Опять мимикрия?
