– А я могу. Когда основывали этот склад, под погрузкой было несколько кораблей. И они просто перепутали. Ты предназначался для работы на Дарбисе-4, а тебя прислали на Гармонию.
– Я думаю, – заявил робот.
– Во-во, подумай, – сказал Мишкин.
– А я и думаю! – огрызнулся робот. – Мы, СНОС-роботы, известны присущей нам скоростью синаптических[2] реакций.
– Молодец! – хмыкнул Мишкин. – И к какому выводу ты пришел?
– Взвесив все имеющиеся в моем распоряжении свидетельства, я решил, что твоя гипотеза наиболее обоснованна. Видимо, меня действительно прислали не на ту планету. И, конечно, это ставит нас перед достаточно существенной проблемой.
– И означает, что нам придется как следует пошевелить мозгами.
– Да, несомненно. Но позволь обратить твое внимание на тот факт, что в настоящий момент к нам приближается существо, характер и аппетиты которого мне неизвестны.
Мишкин рассеянно кивнул. События развивались слишком быстро, и он чувствовал, что нуждается в плане действий. Он подумал, что должен любой ценой спасти свою жизнь, даже если это будет стоить ему жизни.
Робот запрограммирован для Дарбиса-4. Мишкин запрограммирован для Земли. На Гармонии они оба напоминают двух слепцов в котельной. Наиболее разумным ходом для Мишкина будет возвращение на склад. Там он сможет связаться с Землей и подождать или замены поврежденного узла, или замены робота, а может, и того и другого, – после чего покинет Гармонию. Но на это потребуются месяцы, если не годы. А необходимая ему запчасть находится всего лишь в нескольких милях отсюда.
Нет, все-таки возвращение – наиболее безопасный вариант.
Но тут Мишкин подумал о конкистадорах, завоевавших Новый Свет, представил, как они прорубали себе путь через бескрайние джунгли, как на каждом шагу встречались с неведомым и подчиняли его себе. А чем он хуже? Неизвестность не менялась с тех самых пор, как финикийцы впервые провели свои корабли за Геркулесовы Столпы.
Если сейчас он повернет назад и признает, что уступает Писарро, Кортесу и прочей братии, то станет презирать сам себя.
Но с другой стороны, если он двинется дальше и проиграет, то уже не сможет осознать этот факт.
Мишкин решил, что на самом деле ему хочется добиться успеха, но при этом непременно остаться в живых.
В конце концов, это весьма любопытная задачка, одна из тех, над которой можно плодотворно поразмыслить некоторое время. Возможно, через несколько недель ему удастся отыскать правильный ответ и понять, как уберечься от бесчисленных...
– Существо приближается все быстрее, – подал голос робот.
– Ну и чего? Застрели его, и дело с концом.
– Возможно, оно безвредное.
– Ты стреляй, а об его безвредности подумаем позже.
– Стрельба не всегда является наилучшим выходом из опасной ситуации, – возразил робот.
– На Земле является.
– А на Дарбисе-4 – нет. Наиболее безопасная модель поведения – неподвижность.
– Вопрос в том, – сказал Мишкин, – на что больше похоже это место: на Землю или на Дарбис?
– Если бы мы знали, – отозвался робот, – мы бы располагали весьма ценной информацией.
Новая угроза воплотилась в оранжевом червяке двадцати футов в длину, сегменты которого украшала черная полоса. С одного конца червяка гроздью росли пять голов. Каждая голова была снабжена одним, зато большим многофасетчатым глазом и огромной беззубой слюнявой пастью.
– Любая зверюга такого размера опасна, – сказал Мишкин.
– Только не на Дарбисе, – возразил робот. – Там чем больше животное, тем оно дружелюбнее. А опасаться надо всяких мелких пронырливых ублюдков.
– Ну и что ты предлагаешь? – поинтересовался Мишкин.
– А черт его знает! – ответил робот.
Червяк тем временем оказался на расстоянии десяти футов от них. Пасти дружно распахнулись.
– Стреляй! – закричал Мишкин.
Робот вскинул бластеры и выстрелил в грудь червяку. Некоторые из голов чудища заморгали и приобрели раздраженный вид. Больше никаких заметных перемен не произошло. Робот снова поднял бластеры, но Мишкин приказал ему остановиться.
– Это не действует, – сказал он. – Что ты еще можешь предложить?
– Неподвижность.
– Ну уж нет! Я считаю, что нам следует удирать со всех ног.
– Уже поздно, – констатировал робот. – Замри!
Мишкин заставил себя застыть, и тут над ним нависли головы червя. Он изо всех сил зажмурился и оказался вынужден выслушать следующую беседу:
– Давай его съедим, а, Винс?
– Заткнись, Эдди. Мы только вчера вечером слопали целого ормитунга. Ты че, хочешь заработать несварение желудка?
– А я не наелся.
– И я тоже.
– И мы.
Мишкин открыл глаза и увидел, что это переговариваются между собой пять голов червяка. Голова по имени Винс располагалась посередине и была заметно крупнее остальных.
– Парни, меня уже тошнит от вас и от вашей прожорливости! – сказал Винс. – Я несколько месяцев гробился с этой гимнастикой, чтобы привести наше тело в приличный вид, а вы опять рветесь набить пузо. Уймитесь!
– Мы можем есть все, что захотим и где захотим! – заныла одна из голов. – Наш папенька, упокой господи его душу, говорил, что это наше общее тело, и мы можем пользоваться им на равных правах.
– Папенька также велел мне присматривать за вами, уроды поганые, потому что у вас ума не хватит даже на то, чтобы влезть на дерево! И кроме того, папенька никогда не ел незнакомцев.
– А ведь правда, – одна из голов повернулась к Мишкину. – Меня зовут Эдди.
– А меня – Луччо, – повернулась вторая.
– А я – Джо.
– Я – Чико. А это Винс. Ладно, Винс, теперь мы его съедим, потому что четверо из нас голодны. И еще нам надоело, что ты вечно командуешь только потому, что ты старше. Теперь мы будем делать то, что сами захотим, а если тебе это не понравится, ты можешь пойти и повеситься. Ясно, Винс?
– Заткнитесь! – взревел Винс. – Если кто-нибудь из вас сожрет здесь что-нибудь, он будет иметь дело со мной!
– А как же мы? – захныкал Чико. – Папенька говорил...
– Все, что ем я, идет нам всем, – отрезал Винс.
– Но мы не можем почувствовать вкус пищи, пока не съедим что-нибудь сами, – сказал Эдди.
– Не нуди, – огрызнулся Винс. – Я буду чувствовать вкус за всех.
Мишкин решил, что стоит рискнуть и подать голос.
– Прошу прощения, Винс...
– Для вас – мистер Пальотелли! – оборвал его Винс.
– Я только хотел привлечь ваше внимание к тому факту, что я являюсь формой разумной жизни, а там, откуда я прибыл, разумные существа не едят друг друга, разве что в чрезвычайных обстоятельствах.
– Вы что, будете меня манерам учить? – возмутился Винс. – Да кто вы такой, чтобы делать мне замечания? Между прочим, вы напали первым.
– Да, но я тогда еще не знал, что вы разумны.
– Вы что, собрались тут валять дурака? Я – разумный? Да я даже школу не окончил! После смерти папеньки мне пришлось работать по двенадцать часов в день продавцом в магазине, чтобы прокормить
