Лабиринт Минотавра (сборник)

– Около года.

– На что же вы жили все это время?

– К счастью, у меня появился спонсор, мисс Сьюзи Греч. Это была та самая женщина, из-за которой я лишился работы. Она испытывала ко мне чувство благодарности за то, что я спас ей жизнь…

– Но не вы же спасли ей жизнь!

– Она считала, что я. Это была крупная, щедрая женщина с ярко выраженными сексуальными способностями, скрытыми внутри ее неуклюжего тела. Она первая обнаружила у меня артистический талант и решила развивать его.

– Какой еще артистический талант?

– Я всегда прилично разыгрывал всякие сценки-пародии. И она заставила меня поверить, что я обладаю подлинным талантом, который нужно развивать. Благодаря ее поддержке я поступил в школу искусств.

– И все это время вы жили с ней?

– А как же! Бедняжка, она была так одинока! И это было то немногое, что я мог сделать для нее. Нам было так хорошо! Со мной Сьюзи прожила лучшие годы своей жизни. Мелочь, которую я брал у нее на одежду и карманные расходы, ничего ей не стоила. Мы были бесконечно преданы друг другу. Она даже хотела выйти за меня замуж.

– И что же?

– Бедняжка Сьюзи! Она сделалась патологически, совершенно беспочвенно ревнива!

– Почему?

– У нее были глупые подозрения, что я путаюсь с натурщицами в классе изобразительных искусств.

– А вы путались?

– Конечно! Но я делал это так ловко, что она никак не могла меня уличить. А поскольку никаких доказательств у нее не было, ревность ее была беспочвенна. И все бы шло хорошо, если бы она не наняла детектива. Он тоже ничего существенного не обнаружил и, чтобы спасти свою репутацию, просто оговорил меня. Он подкупил трех натурщиц, и они поклялись, что вступали со мной в сношения, как по отдельности, так и ensemble.[17] Самое интересное, что это была чистая правда, хотя он нас не застукал ни разу. И поэтому я не стал убеждать Сьюзи в том, что меня, мол, оговорили… Как вы сами понимаете, разыгралась довольно мерзкая сцена. Я вернул ей ножной браслет и покинул ее апартаменты.

Служба на водах была вершиной в карьере Лумиса. Позже ничего такого ему уже не попадалось. Правда, ему удалось получить место помощника бармена в одном из известных ночных клубов. Таким образом он занял неплохое положение: бармену обеспечен первый взор женщины-клиентки, равно как и внимание своих же клубных официанток. Он и впрямь хотел удержаться на этом месте. И очень старался. Но…

– Меня уволили, – признался он. – Потому что Лила устроила скандал, а хозяин решил, что это из-за меня. К тому времени я жил с Лилой что-то около месяца. Лила – это не настоящее ее имя. Она его взяла из какой-то книги. А скандал начался из-за того, что Мира, которую я незадолго до этого встретил, все время слонялась вокруг меня. Как будто я мог не пускать ее в бар!

– А зачем она слонялась вокруг вас? – спросил Кромптон.

– Она доверилась мне. Глупо, конечно, но я согласился помочь ей. Она обучалась экзотическим танцам, и ей нужен был партнер с крепкими руками, чтобы она могла выполнять все эти поддержки и шпагаты. Лила интерпретировала это в наихудшем виде, естественно.

– И у нее были основания?

Лумис раздраженно затряс головой.

– Она ни разу не застукала нас с Мирой! Откуда у нее взялась эта уверенность? Какое право она имела устраивать публичные скандалы, обвиняя меня без всяких доказательств в том, что я сплю с Мирой и с Банни? Любой галактический суд оправдал бы меня.

– Постойте, а что это за Банни?

– Банни – сестра Миры. Ей тогда было около шестнадцати. Очаровательная малышка с огромными голубыми глазами и тоненькой детской фигуркой.

– И что вы с ней делали?

– Только то, что должен был.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, из экономии они жили в одной комнате. У Банни появились свои фантазии. А Мире было все до фени… Ах, эта Мира!

– Значит, Лила устроила сцену, и вам пришлось уйти с работы?

– Вот именно. Моя жизнь превратилась в непрерывную цепочку временных работ и временных женщин. Одной из таких женщин оказалась Джиллиам. Ну а дальше вы уже все знаете.

– Как вы решились на женитьбу с Джиллиам?

– Она очень настаивала. В общем-то она единственная всерьез настаивала на этом. Это любовь, правда ведь? И она была хорошенькая и богатая. Я все думал – насколько далеко заведут меня мои ошибки? И вот – результат налицо.

– Джиллиам богата? Вы же говорили, что она работала официанткой.

– Да она просто дурака валяла. Сначала я думал, что мы можем быть счастливы вместе – то есть я, она и ее деньги. Но ничего не вышло. Возникли кое-какие проблемы.

– Опять женщины?

– А то кто же! Это проклятие всей моей жизни – столь сильное влечение к женщине.

– Чисто сексуальное влечение, – уточнил Кромптон.

– Ну конечно! Ведь женщины именно такого влечения и жаждут от мужчин, Элистер. Женщины – это секс в голом виде. Очень немногие мужчины догадываются об этом.

– Думаю, вы ошибаетесь, – сказал Кромптон. – Насколько я могу судить, как раз мужчинам больше нужен секс.

– Это совсем не одно и то же, – возразил Лумис. – Интерес мужчины к сексу – это интерес к собственным ощущениям. И мало кто из мужчин интересуется сексуальной природой женщины. Она их пугает. Вы девственник, Эл, не так ли?

– Мы говорим о вас, а не обо мне. Если я правильно понял, вы живете на содержании у женщин.

– И все мы знаем, как это называется, – сказал Лумис. – Не задирайте нос, Элистер! Мужчины и женщины всегда живут на содержании друг у друга, за исключением разве что таких уродов, как вы.

– Да вы просто паразит и вымогатель! – сказал Кромптон.

– А это уж совсем несправедливо, – возмутился Лумис. – Ведь и богатые тоже чего-то хотят. Их нужды отличаются от нужд бедняков, но они не менее настоятельны. Бедных правительство обеспечивает едой, кровом, медицинским обслуживанием. А что оно делает для богатых?

У Кромптона вырвался короткий, резкий смешок.

– Если кому-то так тяжело бремя богатства, почему бы ему не сбросить его со своих плеч?

– Но кто же способен на такое? Бедным некуда деться от своей нищеты, богатые обременены богатством. Такова жизнь, ее не переделаешь. Богатые нуждаются в сочувствии, и я им сочувствую от всей души. Они хотят, чтобы возле них были люди, умеющие наслаждаться и ценить роскошь и при этом учить их наслаждению. Я выполняю эту функцию, Элистер, совершенствуя их способность к наслаждению тем, чем одарила их судьба. А богатые женщины, Элистер! У них тоже есть свои потребности. Они породисты, нервозны, подозрительны и легко поддаются внушению. Им нужны изысканность и утонченность, внимание мужчины с высоким полетом фантазии и исключительной чувственностью. В нашем никчемном мире редко встретишь такого мужчину. А мне посчастливилось – у меня на это талант.

Кромптон с ужасом смотрел на него. Ему трудно было поверить, что этот самодовольный растленный альфонс – часть его самого, а в будущем – и часть его души. Он был бы рад отделаться от Лумиса со всем его отвратительным сексуальным бизнесом. Но это было невозможно: непостижимая судьба обрекла всех