хорошую школу отношений. Он научился давать отпор не ведавшему стыда сквернослову Ранульфу Честерскому и на равных состязаться в ядовитой меткости с Робертом Глостерским. Но король Стефан не мог себе позволить проиграть в словесном поединке. На глазах у всех он изрек свою первую команду как монарх, и ему было необходимо, чтобы ей подчинились, необходимо!
И Стефан, отлично понимая это, тем не менее, пошел напролом, не зная удержу, не считаясь с обстоятельствами, и приказал стать на колени своему лучшему другу!
Элиза наблюдала за происходящим, ощущая, как от волнения бешено бьется ее сердце. За шесть лет совместной супружеской жизни с Брианом Фитцем она сделала немало вещей, восхищавших ее супруга или забавлявших. Но прежде она никогда не проявляла на людях особую преданность мужу. Более того, свои чувства она старалась скрыть от посторонних глаз, была всегда сдержанна, давая им волю в интимной семейной жизни. Сейчас же, когда над головой Бриана вот-вот могла сверкнуть карающая молния, она, подталкиваемая страхом и любовью, решительно встала из-за стола. Бриан, взглянув на нее, тоже встал.
Стефан торжествующе повернулся к залу. «Так-то лучше, – самодовольно подумал он. – Пусть они сделают это, и тогда я помогу им подняться с колен и дружески обниму их. Повиновение Бриана произведет впечатление на дворян, они должны видеть, что с первого дня я показал себя как король – решительный, суровый, но и милосердный».
Он одарил улыбкой вельмож, испуганно застывших за столами.
Лорд и леди Уоллингфорд, поклонившись и пожелав ему доброй ночи, стали спускаться с помоста. Улыбка Стефана мгновенно испарилась, сжав с силой пальцы в кулак, он старался сдержаться. «Господи, они уходят от меня!»
Он сдавленно выкрикнул что-то, не слыша себя. Дым от пылающих очагов и винные пары замутили его взор. Зал поплыл у него перед глазами, лица перепуганных вельмож расплылись в одно красно-серое дрожащее пятно.
– Вы! – орал Стефан. – Вы, оставившие меня сейчас, – вы будете выжжены каленым железом! Слышите, безумцы! Я – король! На моей голове сияет Богом данная корона! Вернитесь!
Епископ Солсберийский, вращая налитыми кровью глазами, с такой силой ударил кулаком по столу, что опрокинулись кубки с вином.
– Видите, что вы сделали… – пробормотал он заплетающимся языком. – Этой парочки не было на церемонии… Милес был… и Герифорд… и Болдуин де Редверс… И они сейчас здесь… чертов дым, я ничего не вижу! Где этот мошенник Болдуин?
Он пошарил рукой по столу в поисках кубка, а затем долго и тупо глядел в него, не понимая, почему он пуст.
– Весеннее, сцеженное, или осеннее, послеурожайное… Э-э… Ни одна баба не знает толк в вине, а эта красотка говорит: «Это мальвазия…» Черт, до чего приятная особа!..
Стефан, потрясенный, стоял на помосте, как проваливший спектакль актер, и не знал, что делать. Он жалко моргал, стараясь стереть жгучую пелену с глаз, но она оставалась. Впрочем, быть может, это были просто слезы.
Выйдя во двор, молодая пара остановилась перевести дух. Оказалось, их примеру последовали еще несколько вельмож. Бриан обменялся короткими фразами с Милесом, Болдуином и еще четырьмя или пятью баронами, кто также покинул зал. Элиза пошла за Эдвигой, находившейся вместе с другими служанками в соседней комнате. Когда они вернулись, взбунтовавшиеся дворяне уже покинули заснеженный двор, разойдясь по своим квартирам.
Эдвига недовольно сказала:
– Я думала, мы проведем здесь больше времени, моя госпожа. Наверное, королю нелегко выслушивать бесконечные поздравления на этом пиру?
– Скорее, нелегко было нам, – тихо ответила Элиза. – Взглянув на молчаливого Бриана, она добавила: – Мы отъезжаем домой нынешней же ночью. Иди, укладывай вещи. У нас мало времени, так что не переживай, если помнешь мои платья.
У девушки от удивления брови поползли вверх, но она послушно кивнула и поспешила через темный, морозный двор. Вопросы так и вертелись на ее остром языке, но Эдвига не решилась их задавать своим господам. Ничего, она расспросит своего любовника, сержанта Моркара, – быть может, он что-нибудь знает.
Ее всерьез огорчил поспешный отъезд из Вестминстера. Она надеялась днем как следует осмотреть собор и дворец и – кто знает? – быть может, хоть мельком взглянуть на нового монарха! Но даже и за вечер общения с другими служанками она чего только не узнала, такого и за год не услышишь в Уоллингфорде. Теперь новостями она могла поделиться со своим страстным сержантом. Но, конечно, сплетни надо выдавать порциями, растянув услышанное на всю зиму.
Бриан взял жену за руку и быстро оглянулся, словно ожидая увидеть стражников, высыпающих за ними из дверей дворца. Элиза спросила:
– Нас арестуют?
– Не знаю. И не думаю, что сам Стефан знает сейчас это. Он так ошеломлен происшедшим, что ему потребуется время все осмыслить.
– О чем вы совещались с Милесом и остальными?
– Ни о чем конкретном. Мы вернемся в наши замки и будем пока отсиживаться там. И нам, и Стефану необходимо получить точные сведения из Нормандии, что же именно сказал Генрих перед смертью, если он вообще что-либо сказал.
– Но вы уже сделали вывод, что Генрих не отверг Матильду! Почему бы не предположить нечто иное? Может, он назвал Стефана?
– Нет, я так не думаю.
Элиза поскользнулась на покрытой снегом мостовой, и Бриан поддержал ее.
– Ни о чем не беспокойся, – сказал он мягко. – Если он и решит обрушить на нас свой гнев, то постарается, чтобы кара шла со стороны духовенства. Но епископ Роджер вряд ли поддержит его. Он совершенно покорен тобой – вернее, твоим умением разбираться в вине. Весеннее, сцеженное, или осеннее, послеурожайное! – Бриан посмеялся. – Ручаюсь, он не утерпит и пошлет тебе полный букет своих вин.
– Не нужно этого делать, Бриан, – с досадой ответила она.
– Делать чего?
– Относиться легкомысленно ко всему случившемуся, даже ради моего успокоения. Я считаю, мы поступили правильно.
Они поднялись к себе в комнату; поколебавшись, Бриан спросил:
– Ты тоже думаешь, что я под влиянием чар Матильды принял такое решение? Что я все еще околдован ею? – Он старался говорить спокойно, но в его голосе дрожало нетерпение.
– Не знаю. И не уверена, что вы сами твердо знаете это. Подождем, когда она сойдет на берег Англии.
– Буду молить небеса, чтобы это произошло поскорее!
«А я – нет, – подумала Элиза. – Не хочу ее видеть никогда!»
Всадники медленно проехали вдоль стен собора, из стрельчатых окон которого струился дрожащий желтый свет. Новый король поначалу намеревался провести вторую часть ночи в смиренном бодрствовании на коленях перед алтарем, но теперь предпочел уединиться со своими сторонниками во дворце. Ночное бдение было предоставлено монахам, которые и молились сейчас за Стефана, дрожа от холода.
Колонна баронов – отступников от нового короля, выехав из Вестминстера, разделилась. Бриан решил вернуться в Уоллингфорд тем же путем, что и приехал, следуя вдоль берега Темзы. Это было долгое и очень рискованное путешествие для зимней ночи. Слишком много препятствий вставало на их пути. Они доедут до замка, если не начнется снегопад, если на них не нападут разбойники, если их лошади не поскользнутся и не сбросят всадников на лед и, наконец, если никто из окрестных крестьян не укажет королевской страже их следы. Но если подует сильный ветер и снесет снег с главной дороги в лесу, то отряд Стефана может поехать более коротким путем и тогда преградить им дорогу у самого порога их дома.
