пытались ворваться в дом?
Давид Якоби смотрел на нее запавшими, полными боли глазами.
– Нас было шестеро, мадам. Нам всем удалось перейти границу, но немцы связались с французскими властями. Они сказали, что мы шпионы и диверсанты. Нас выследила полиция. Спаслись только мы. И когда наконец добрались до Парижа, то не были уверены, что полиции нет и здесь.
– А что с остальными?
– Их доставили опять на границу и передали гестапо.
Мишель почувствовала слабость.
– Мама, что происходит?
Кассандра стояла в дверях гостиной. Вид у нее был испуганный и смущенный.
– Это моя дочь, Кассандра, – сказала Мишель, потом шагнула к дочери и тихо попросила:
– Я хочу, чтобы ты проводила Рахиль и ребенка в комнату для гостей. Покажи, что и где находится и помоги, если нужно. Потом приготовь поесть.
– Кто эти люди? – спросила Кассандра. – Что они тут делают среди ночи?
Мишель не могла поверить, что эти злые слова сказала ее дочь.
– Им нужна наша помощь, Кассандра! А теперь делай то, что тебе велено.
«Боже мой, в ее годы я уже боролась с немцами!»
Мишель остановила себя. Сравнение было нечестным. Кассандра выросла в окружении тех преимуществ и привилегий, которые дает достаток. «Возможно, – подумала Мишель, – я бессознательно ограждала ее от реальности, потому что помнила, чего сама насмотрелась в ее возрасте. Но мир знает, на чем нас поймать…»
– Пожалуйста, Кассандра, – сказала Мишель нежно, – сделай так, как я прошу. Потом я все объясню.
– Я в этом уверена, – сказала Кассандра, встряхнув головой. Она подошла к Рахиль и взяла у нее из рук сумку.
Когда Давид Якоби умылся, Мишель налила им обоим немного бренди и подождала, желая услышать его мнение о случившемся.
– Вы думаете, что путь был раскрыт?
– Те, кого вернули в гестапо, не смогут вынести допроса, – ответил Якоби, уткнувшись в стакан.
Мишель вздрогнула.
– У них… у них были какие-нибудь бумаги? Молодой беженец покачал головой. Надежда вернулась к Мишель.
– А вы привезли что-нибудь?
Якоби поискал в кармане пиджака и вынул запечатанный конверт.
– От Абрахама.
– Это все?
– Мадам Мак-Куин, – сказал он. – Я работал в юридическом отделе Эссенхаймера. И получить ту информацию, которая была нужна Абрахаму, было просто невозможно. Существуют три или даже четыре группы документов. Вся информация надежно охраняется. Нужна специальная санкция на то, чтобы было позволено разыскать документ или контракт. И думать нечего о том, чтобы скопировать его. И Боже вас упаси, если вы не вернули его к концу дня. – Юрист помолчал. – Я рисковал всем, когда пытался вынести материалы. Но мой управляющий что-то заподозрил. Вот поэтому Абрахам и отправил нас…
Он умоляюще взглянул на Мишель.
– Я многое знаю об Эссенхаймере и о «Глобал». Пожалуйста, мадам Мак-Куин, выслушайте меня. Сведите меня с людьми, которые могут остановить это безумие.
– Завтра, – мягко сказала Мишель. – Для этого еще будет достаточно времени.
43
– Сюда!
Мишель повернулась и сбежала по трапу прямо в объятия Монка.
– Боже мой! Я так соскучился, – простонал Монк, пряча лицо в ее волосах.
– И я тоже!
Мишель повисла на нем, не давая идти.
– А это кто?
Монк взглянул на Кассандру, застенчиво стоявшую в стороне. С тех пор как он видел ее последний раз, Кассандра выросла так, что была теперь выше Мишель. С отцовской гордостью Монк заметил ее сногсшибательный голубой шерстяной костюм, который так шел к ее глазам и оттенял длинные белокурые волосы. «Вырасти в Париже – это что-то значит!» – подумал он.
– Иди сюда, дорогая, – прошептал он.
В следующий миг все трое обнимались и плакали на глазах пассажиров, проходивших с улыбкой мимо.
