— А я всегда хотела, чтобы меня звали Шантель. Это имя мне кажется таким красивым. Я сейчас заварю чай.
— Нет-нет, — запротестовала Трина. — Уже поздно. Я нарушу ваши планы. Наверное, скоро придет ваш муж с работы и…
— Нет, — прервала ее Каролин. — Мой муж не придет с работы и вообще не придет. То есть я хотела сказать, что у меня теперь нет мужа. Он как бы есть, но его в то же время нет. — Она совсем запуталась в объяснениях. — Мы живем раздельно.
Она с трудом выпуталась из сложной фразы и закончила:
— Чайник уже кипит. Посидите немного со мной. Впрочем, если вы торопитесь…
— Никуда я не тороплюсь, — мгновенно оттаяла Трина.
Каролин знала, что уже наговорила лишнего, но не могла удержаться. Слишком долго она держала рот на замке.
— Как мне приятно, что есть с кем поговорить, — оправдывалась она, накрывая стол. — Правда, совершила безумство, купив кукольный домик. Через месяц меня уже точно не будет в этой квартире.
Гостья обвела взглядом просторные апартаменты, и легкое облачко грусти мелькнуло в ее глазах.
— И что вы намерены делать?
— Пока не знаю. Ничего не знаю. Все так смутно, — призналась Каролин.
— А почему бы вам не поработать у меня? — вдруг предложила Трина, и Каролин чуть не уронила чашку, которую только что поднесла к губам.
Бартон, казалось, был рад услышать по телефону голос дочери.
— Каролин! Куда ты подевалась? Надеюсь, у тебя все нормально?
— Конечно, папа. Я по тебе соскучилась. Может, угостишь меня завтраком?
— Чудесно. В “Зеленой таверне” в следующий вторник. Я скажу секретарше, чтобы она заказала столик.
Уже при входе в ресторан метрдотель почтительно известил с поклоном, что мистер Эндрюс ждет ее. Каролин увидела его сразу, издалека, за одним из столиков для постоянных клиентов, расположенных на некотором возвышении, словно подчеркивающем их исключительность. В ожидании дочери Бартон, не теряя времени, листал папку с какими-то чертежами и документами, которую сразу же убрал при ее появлении. Она заметила, как отец поседел со времени их последней встречи и выглядел изможденным. Каролин стало стыдно, что она посмела его потревожить.
Он приподнялся ей навстречу.
— Папа! — Она поцеловала его и опустилась на стул.
— Каролин! Как же долго… — Он не находил слов, а только поглаживал ее плечи, подрагивающие под тонкой курткой.
Они заговорили как обычно. О работе Бартона, о его фирме. О Каролин.
— Я работаю все в том же книжном магазине. Только теперь еще подрабатываю в игрушечной лавке.
Бартон удивленно вскинул брови.
— Вторая работа? Зачем? Неужели Грэм не может обеспечить семью?
Каролин решила пока не говорить отцу о том, что они расстались.
— Мне нравится бегать туда-сюда.
— Карьеру на этом не сделаешь, — нравоучительно заметил Бартон.
Она не стала напоминать ему, что, когда-то заикнувшись о своей мечте стать архитектором, как и он, получила от отца суровую, даже жестокую отповедь.
Заказанное Бартоном горячее, торжественно принесенное официантом, они съели в полном молчании.
— Папа, — наконец собралась с духом Каролин, — мне надо тебе кое-что сказать. У меня будет ребенок.
Бартон не скрывал радостной улыбки. Его бледное лицо мгновенно порозовело.
— Отлично! Мальчик или девочка?
— Это пока еще неизвестно. Но я почему-то думаю, что мальчик.
— Значит, у меня будет внук. Это просто чудесно.
Каролин видела, как взволновала отца эта новость. Ей это доставило некоторое удовлетворение. Ведь за всю жизнь она не сделала ему ни одного подарка, а лишь стала причиной страшной семейной трагедии. Подарив ему внука, она хотела хотя бы чуть возместить утрату.
— Грэм, должно быть, счастлив, — заметил отец.
Каролин нашла в себе мужество признаться:
— Вообще-то мы с ним расстались. И вряд ли снова сойдемся.
Бартон сразу обмяк и после паузы заговорил неуверенно:
— Вам надо что-то предпринять. Ведь вы прожили в браке так недолго. Может, вы обратитесь к психологу? Вам нужна помощь.
Каролин помнила, как трудно отцу притворяться, что у него с Мэг нормальная семья. И вот получилось, что она ему наносит очередной удар ниже пояса.
— Консультант не поможет. Это только лишние расходы.
Бартон тяжело вздохнул, его недавнего оживления как не бывало.
— Почему ты не сказала мне раньше? Я бы смог вмешаться, что-то предпринять, поговорить с ним по-мужски. Наверное, ты с кем-то поделилась своими проблемами, но только не с отцом. — Он был явно обижен, но пытался это скрыть. — Я бы понял тебя.
— Папа, не надо. Уже никто и ничто не поможет.
— Даже я?
— Даже ты. Но все равно спасибо тебе.
— Для ребенка плохо, когда расстаются родители.
Каролин знала это по себе, так что вовсе необязательно было напоминать ей об этом.
— Я позабочусь о том, чтобы мой мальчик вырос счастливым.
— Маленькая храбрая мамаша! — грустно улыбнулся Бартон. — Впрочем, я уверен, что
Грэм внесет свою долю. Он не подлец и не ветреник, насколько я успел узнать его.
— Он ничего не знает о ребенке.
— Но он имеет право знать. — Отец нахмурился. — Что за глупости?
— Нет у него никакого права. — Каролин занесло. — Это мое личное дело.
— Не говори ерунды. Грэм — отец. Каролин не могла рассказать отцу про Майка.
— Хорошо, — решила согласиться она. — Я подумаю, как ему сообщить.
— Пожалуйста, сделай это. И не откладывай. — Отец был серьезен. — А что тебе сказала по этому поводу Зоэ? — спросил он, помолчав.
— Я с ней это еще не обсуждала. Хотела, чтобы ты узнал первым. Думаю позвонить ей сегодня. Обрадую ее с утра, — попыталась сострить Каролин.
Бартон подхватил шутку дочери:
— Она обязательно пристроит твое дитя в какую-нибудь рекламу через месяц после его рождения.
Они оба рассмеялись. Каролин было хорошо и спокойно с отцом. Он ничего не требовал от нее, не выражал особых эмоций, ни в чем не упрекал. Каролин коснулась его руки и не ощутила в ней необходимой твердости.
— Как Мэг? — спросила она.
Вопрос был Бартону неприятен, но он искренне ответил на него:
— Все так же. Есть некоторые подвижки, но, честно говоря, никаких улучшений.
— Жаль.
— Думаю, ей понравится твоя новость.
Но Каролин не была в этом уверена. Она до сих пор слышала крик мачехи: “Убирайся! Убирайся вон!”
