семью, что кислород будет отключен сегодня, так что пусть готовятся к похоронам. — Он повернулся к Бенджамину Уоллису. — Спасибо за сотрудничество. До свидания.
Он вышел из палаты, а оставшиеся проводили его взглядами.
— Мы не можем сделать этого с Джимми! — закричала Пейдж.
Доктор Уоллис прочистил горло.
— Пейдж…
— А что, если мы заберем его отсюда и спрячем в другой палате? Вдруг мы что-то упустили… Заговорил Бенджамин Уоллис.
— Пейдж, это не просьба. Это приказ. — Он повернулся к Джорджу Ингланду. — Может быть, вы?…
— Нет! — воскликнула Пейдж. — Я…, я сделаю это.
— Очень хорошо.
— Но если вы не возражаете, я хотела бы остаться с ним одна.
Джордж Ингланд погладил ее по плечу.
— Мне очень жаль, Пейдж.
— Я знаю.
Ингланд и Уоллис вышли из палаты.
Пейдж осталась с Джимми одна. Она посмотрела на кислородную маску, которая поддерживала его жизнь, на капельницы, питавшие тело. Как просто было перекрыть кислород и оборвать его жизнь! Но ведь у парня были такие прекрасные мечты, такие грандиозные планы.
«Когда— нибудь я тоже стану врачом. Я хочу быть похожим на вас».
«А вы знаете, что я собираюсь жениться? Ее зовут Бетси…, мы собираемся завести полдюжины детишек. Первую девочку назовем Пейдж».
У него было очень много того, ради чего стоило жить.
Пейдж стояла и смотрела на Джимми, слезы застилали глаза, все плыло как в тумане.
— Проклятье! — воскликнула она. — Да ты просто трус! А как же все твои мечты? Я думала, ты хотел стать врачом! Ответь мне! Ты слышишь меня? Открой глаза! — Она посмотрела на его бледное лицо. Никакой реакции. — Мне жаль, — прошептала Пейдж, — очень жаль. — Она нагнулась, чтобы поцеловать Джимми в щеку, и вдруг медленно выпрямилась, потому что смотрела в его открытые глаза. — Джимми! Джимми!
Он моргнул и снова закрыл глаза. Пейдж схватила его за руку, наклонилась и заговорила сквозь всхлипывания:
— Джимми, а ты слышал анекдот про пациента, которого кормили внутривенно через капельницу? Он как-то попросил доктора: «А нельзя прибавить еще бутылочку? Ко мне на обед придет гость».
Глава 19
Хони была счастлива, как никогда в жизни. У нее складывались с пациентами очень теплые отношения, какие были мало у кого из остальных врачей. Она действительно заботилась о своих больных. Среди них были и старики, и малыши. При назначениях в отделения доктор Уоллис следил за тем, чтобы у нее не возникало каких-либо неприятностей. Он хотел, чтобы Хони оставалась в больнице и всегда была под рукой.
Хони завидовала медсестрам. Ведь они могли ухаживать за пациентами, не думая о том, как их лечить. «Я никогда не хотела быть врачом, — размышляла она. — Я всегда хотела быть только медсестрой».
Но в семье Тафтов не было медсестер.
После обеда Хони нередко уходила из больницы и отправлялась по магазинам, чтобы купить подарки детишкам из отделения педиатрии.
— Я люблю детей, — поделилась она с Кэт.
— Ты собираешься иметь большую семью?
— Да, у меня будет много детей, — мечтательно заявила Хони. — Но сначала мне надо
найти их отца.
Одним из любимых пациентов Хони в отделении для престарелых больных был Даниэль Макгуайр, общительный мужчина девяноста лет, страдавший болезнью печени. В молодости он был заядлым игроком, однако и теперь любил заключать пари с Хони.
— Спорю на пятьдесят центов, что санитар опоздает с завтраком.
— Спорю на доллар, что после обеда пойдет дождь.
— Ставлю десять к одному, что я поправлюсь.
— На этот раз я не буду с вами спорить. Я полностью на вашей стороне. Макгуайр взял ее за руку.
— Я это знаю. — Он усмехнулся. — Будь я на несколько месяцев помоложе… Хони рассмеялась.
— Ничего страшного. Я люблю пожилых мужчин. Однажды на адрес больницы пришло письмо для Макгуайра. Хони принесла ему письмо в палату.
— Прочитайте, пожалуйста, ладно? — попросил он ее.
— Конечно. — Она пробежала письмо глазами и закричала:
— Вы выиграли в лотерею! Пятьдесят тысяч долларов! Поздравляю!
— Ну как?! — тоже закричал Макгуайр. — Я всегда знал, что в один прекрасный день выиграю в лотерею! Обнимите меня.
Хони наклонилась и обняла его.
— А знаете что, Хони? Я самый удачливый человек в мире.
Когда Хони пришла после обеда проведать его, Макгуайр уже умер.
Хони находилась в комнате отдыха. Туда зашел доктор Стивене.
— Есть тут Девы? — спросил он. Один из докторов рассмеялся.
— Если ты имеешь в виду девственников, то я сомневаюсь.
— Дева, — повторил Стивене. — Мне нужна Дева.
— Я по гороскопу Дева, — подала голос Хони. — А в чем дело?
Доктор подошел к ней.
— Дело в том, что у меня свихнувшаяся пациентка. Не желает иметь дело ни с кем, кроме Девы. Хони поднялась.
— Я посмотрю ее.
— Спасибо. Ее зовут Франциска Гордон.
Франциске Гордон только что сделали операцию на бедре. Как только Хони вошла в палату, Франциска подняла голову и сказала:
— Вы Дева. Родились в новолуние, верно? Хони улыбнулась.
— Верно.
— Эти Водолеи и Львы понятия не имеют, что делают. Обращаются с пациентами, как с мясом.
— Здесь очень хорошие врачи, — возразила Хони. — Они…
— Ха! Большинство из них работают только ради денег. — Франциска более внимательно поглядела на Хони. — Вы совсем другая.
Хони просмотрела медицинскую карту, на лице ее появилось удивленное выражение.
— В чем дело? Что вас так удивило? Хони заморгала.
— Здесь написано, что вы по профессии…, гадалка. Франциска Гордон кивнула.
— Совершенно верно. А вы не верите гадалкам? Хони покачала головой.
