— Кен, может быть, пообедаем вместе на следующей неделе? — предложил Алекс. — Подберем тебе приличное помещение для кабинета, например, в «Пост билдинг», и я организую тебе встречу с Гарри Гитлином. Да и многие мои друзья очень хотят познакомиться с тобой.
— И я могла бы сказать то же самое, папа, — заметила Лорена. — Я много рассказывала про Кена своим подругам, и они сгорают от нетерпения познакомиться с ним, но я их не допускаю к Кену.
— Меня никто не интересует, кроме тебя, — нежно произнес Мэллори.
Когда они сели в «роллс-ройс» с шофером, Лорена спросила:
— Куда тебя отвезти, дорогой?
— В больницу. Мне надо посмотреть нескольких пациентов. — Никакие пациенты его не интересовали, но сегодня в больнице дежурила Кэт.
Лорена погладила его по щеке.
— Бедненький. Ты очень много работаешь. Мэллори вздохнул.
— Это не имеет значения. Ведь я же помогаю людям.
Он нашел Кэт в отделении для престарелых больных.
— Привет, Кэт. Она была зла на него.
— Мы же договаривались встретиться вчера вечером, Кен.
— Я знаю. Извини, я не сумел, и…
— Но это уже в третий раз за прошедшую неделю. Что происходит?
Ее настойчивость начала надоедать ему.
— Кэт, мне надо поговорить с тобой. Тут есть где-нибудь свободная палата? Кэт задумалась на секунду.
— Из триста пятнадцатой выписали пациента. Пойдем туда.
Они пошли по коридору, навстречу им попалась медсестра.
— О, доктор Мэллори Вас ищет доктор Петерсон. Он…
— Передайте ему, что я занят. — Кен взял Кэт за руку и повел к лифту.
Поднявшись на третий этаж, они потихоньку проскользнули в палату триста пятнадцать. Мэллори закрыл дверь. Он очень нервничал. Все его безоблачное будущее зависело от предстоящих нескольких минут.
Кен взял Кэт за руку, сейчас надо было вести себя с ней поласковее.
— Кэт, ты же знаешь, что я без ума от тебя. Я ни к кому не испытывал таких чувств, как к тебе. Но дорогая, завести сейчас ребенка…, неужели ты не понимаешь, как это не вовремя? Я имею в виду…, мы с тобой оба работаем днями и ночами, зарабатываем мало…
— Мы справимся, Кен. Я люблю тебя, и…
— Подожди. Я прошу тебя всего лишь о небольшой отсрочке. Когда я закончу ординатуру, то смогу заняться частной практикой. Может быть, мы вернемся на Восток. Через несколько лет мы сможем пожениться и завести ребенка.
— Через несколько лет? Но ведь я же сказала тебе, что беременна.
— Я знаю, дорогая, но пока…, всего два месяца? Нормальный срок для аборта.
Потрясенная этими словами, Кэт посмотрела на него.
— Нет! Я не буду делать аборт! Я хочу, чтобы мы поженились. Сейчас же!
'У нас есть яхта на юге Франции. Может быть, вам, захочется провести медовый месяц на Французской Ривьере? Вы сможете полететь туда на нашем «Гольфстриме».
— Я уже сообщила Пейдж и Хони, что мы поженимся. И я рассказала им о ребенке.
Мэллори ощутил холодную дрожь во всем теле. Ситуация выходила из-под контроля. Если об этом узнают Харрисоны, то ему конец.
— Тебе не следовало делать этого.
— Почему?
Мэллори выдавил из себя улыбку.
— Пусть наша личная жизнь будет только нашей. — «Я помогу тебе организовать частную практику… Первые год-два ты сможешь зарабатывать двести-триста тысяч в год». — Кэт, я спрашиваю тебя в последний раз. Ты сделаешь аборт? — Кену очень хотелось услышать в ответ «да».
— Нет.
— Кэт…
— Я не могу, Кен. Я же рассказывала тебе, что пережила после аборта, когда была еще совсем девчонкой. Тогда я поклялась себе никогда больше не делать этого. И не проси меня больше.
И в этот момент Кен Мэллори осознал, что у него нет никаких шансов. Единственным выходом для него было убить ее.
Глава 32
Хони каждый день навещала пациента из палаты 306. Звали его Шон Рейли — симпатичный ирландец с черными волосами и черными блестящими глазами. Она считала, что ему слегка за сорок.
Когда Хони впервые увидела его во время обхода и заглянула в его медицинскую карту, она сказала:
— Значит, вы у нас по поводу заболевания желчного пузыря.
— Да, кажется, мне собираются вырезать какой-то пузырь.
Хони улыбнулась.
— Я и говорю об этом.
Шон устремил на нее взгляд своих черных глаз.
— Пусть вырезают все, что угодно, кроме сердца. Оно принадлежит вам. Хони рассмеялась.
— Самоуверенность вас далеко заведет.
— Надеюсь, что так, дорогая.
Когда выдавалась свободная минутка, Хони забегала поболтать к Шону. Он был обаятельным и интересным человеком.
— Ради того, чтобы вы находились рядом со мной, стоит перенести и операцию, дорогая.
— Вы ведь не боитесь операции, не так ли?
— Нет, если оперировать будете вы, милая.
— Я не хирург, а терапевт.
— А терапевтам разрешается ужинать со своими пациентами?
— Нет. Насчет этого существует строгое правило.
— А терапевты когда-нибудь нарушают правила?
— Никогда. — Хони улыбнулась.
— По-моему, вы просто прекрасны. Никто до этого не говорил Хони таких слов. Она покраснела.
— Спасибо.
— Вы словно утренняя роса в полях Килларни.
— А вы когда-нибудь были в Ирландии? — спросила Хони.
Шон рассмеялся.
— Нет. Но обещаю вам, что в один прекрасный день мы поедем туда вместе. Вот увидите.
По мнению Хони, это было обычное ирландское бахвальство, и все же…
После обеда она зашла навестить Шона и спросила.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, при виде вас. Вы думали над моим предложением поужинать вместе?
— Нет, — солгала Хони.
— И все же я надеюсь, что после выписки смогу вытащить вас на ужин. Вы ведь не обручены, не замужем, никаких таких глупостей?
