слушали, как Тереза репетировала песни, которые должны были прозвучать в эфире. Ни у кого не было ни тени сомнения в том, что они присутствуют при рождении новой звезды.
— Как жаль, что она не очень привлекательна, — заметил режиссер, — но кто сможет узнать об этом по радио?
В этот вечер Тереза выступала великолепно. Она чувствовала, что еще никогда не пела лучше. И кто знает, чем это все обернется? Может быть, она станет знаменитостью, и у ее ног будет множество поклонников, которые будут просить ее руки. Так же, как просят руки Моник.
Словно читая ее мысли, Моник сказала:
— Я искренне рада за тебя, сестренка, но особо не обольщайся. Все это быстро проходит.
«Это не пройдет, — думала счастливая Тереза. — Я наконец-то стала кем-то, я нашла себя».
В понедельник утром раздался междугородный телефонный звонок.
— Наверное, кто-то решил подшутить, — предупредил Терезу отец. — Он назвался Жаком Ремю.
«Самый известный во Франции постановщик». Тереза недоверчиво взяла трубку.
— Алло?
— Мадемуазель де Фосс?
— Да.
— Тереза де Фосс?
— Да.
— Это Жак Ремю. Я слышал ваше субботнее выступление по радио. Вы именно то, что мне нужно.
— Я… Я не понимаю.
— Я собираюсь поставить спектакль в «Комеди Франсез», это — мюзикл. Репетиции начинаются на следующей неделе. Я искал кого-нибудь с вашим голосом. Сказать по правде, такого голоса, как у вас, нет ни у кого. Кто ваш импресарио?
— Импресарио? Я… У меня нет импресарио.
— Тогда я приеду к вам и мы составим контракт.
— Месье Ремю… я… не очень привлекательна.
Ей было мучительно произнести эти слова, но она понимала, что должна это сделать, чтобы не обманывать его ожиданий.
Он засмеялся.
— Вы станете привлекательной после того, как я поработаю над вами. Театр — это притворство. Театральный грим может творить любые чудеса.
— Но…
— До завтра.
Это было пределом мечтаний. Подумать только! Участвовать в постановке Ремю!
— Я сам обговорю с ним контракт, — сказал отец Терезы. — Нужно держать ухо востро, когда имеешь дело с этой «театральной публикой».
— Тебе нужно новое платье, — сказала мать. — Я приглашу его пообедать с нами.
Моник не сказала ничего. Происходящее казалось ей невыносимым. Она и думать не могла о том, что ее сестра станет звездой. Может, еще можно было что-то предпринять…
Моник позаботилась о том, чтобы первой спуститься навстречу Жаку Ремю, приехавшему днем на виллу де Фосс. При виде столь очаровательной девушки его сердце запрыгало от радости. Она была одета в простенькое белое платьице, превосходно подчеркивающее ее фигуру.
«Боже мой, — подумал он. — Такой голос при таких внешних данных! Она — само совершенство. Она станет большой звездой».
— Я несказанно рад с вами познакомиться, — сказал Ремю.
— Рада вас видеть. — Моник нежно улыбнулась ему в ответ. — Я большая поклонница вашего таланта, месье Ремю.
— Прекрасно. Значит, мы сработаемся. Сценарий у меня с собой. Это чудесная история о любви, и я думаю…
В этот момент в комнату вошла Тереза. На ней было новое платье, но выглядела она в нем нескладно. Увидев Жака Ремю, она остановилась.
— Здравствуйте. Я не знала, что вы уже здесь. Я хочу сказать. Вы приехали несколько раньше…
Он вопросительно посмотрел на Моник.
— Это — моя сестра, — сказала Моник. — Тереза.
Они обе смотрели, как меняется его лицо: выражение потрясения сменилось разочарованием, перешедшим в нескрываемое отвращение.
— Так это вы пели?
— Да.
Он повернулся к Моник.
— А вы?…
— Я — сестра Терезы, — с невинной улыбкой ответила Моник.
Переведя взгляд на Терезу, Ремю вновь внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
— Мне жаль, — сказал он Терезе, — но вы слишком… — он искал подходящее слово, — вы слишком… молоды. Я, с вашего позволения, должен вернуться в Париж.
Они стояли и смотрели ему вслед.
«Сработало, — с ликованием подумала Моник. — Получилось».
Тереза так больше и не выступала по радио. Луи Бонне умолял ее прийти, но рана была слишком глубокой.
«Посмотрев на мою сестру, — думала Тереза, — никто не хочет иметь дело со мной. Я такая уродина».
Ей на всю жизнь запомнилось выражение лица Жака Ремю.
«Я сама виновата, глупо было о чем-то мечтать, — убеждала себя Тереза. — Бог наказал меня».
После этого Тереза пела только в церкви и стала еще большей затворницей.
В течение последующих десяти лет Моник отвергла более десятка предложений о замужестве. Ее руки просили сыновья мэра, банкир, врач, владельцы местных магазинов. Ее поклонниками были мужчины всех возрастов от только что закончивших школу юношей до представительных и преуспевающих мужчин сорока-пятидесяти лет. Среди них были богатые и бедные, красивые и страшные, образованные и невежды. Но все они получили отказ.
— Кого же тебе еще надо? — спрашивал Моник озадаченный отец.
— Здесь все очень скучные, папа. Эз — такое убогое место. Я мечтаю о принце из Парижа.
Отец послушно отправил ее в Париж, но в последний момент решил послать с ней и Терезу. Девушки остановились в маленькой гостинице на Буа де Булонь.
Сестры видели Париж по-разному. Моник посещала благотворительные вечера, званые обеды, ее приглашали на чай титулованные молодые люди. Тереза побывала в Доме Инвалидов и в Лувре. Моник ездила на скачки в Лоншам и на празднества в Мальмезон. Тереза ходила молиться в Собор Парижской Богоматери и гуляла по тенистой дорожке вдоль канала Сен-Мартэн. Моник веселилась у «Максима» и в «Мулен Руж», пока Тереза бродила по набережным, останавливаясь у книжных ларьков и цветочных лавок, стояла возле базилики Сен-Дени. Тереза получила истинное наслаждение от Парижа, что же касается Моник, для ее поездка оказалась неудачной.
Вернувшись домой, Моник заявила:
— Я не встретила такого мужчины, за которого мне бы хотелось выйти замуж.
— И тебя совершенно никто не заинтересовал? — спросил отец.
— По-настоящему — никто. Был один молодой человек, он приглашал меня поужинать у «Максима».
