– Вы слышите меня?
– Да, – тихо, словно издалека отозвалась девушка.
– Начинаю отсчет. Раз…, два…, три… Как вы себя чувствуете?
Веки Эшли медленно приподнялись.
– Ужасно устала. Я говорила что-то? Или… Экран погас. Пленка кончилась. Дэвид подошел к стене и, ни слова не говоря, включил свет. Бреннан театрально похлопал в ладоши:
– Ну и ну! Вот это игра! Если бы за такое представление давали Оскара…
– Заткнитесь, – коротко приказала судья Уильямс. Бреннан, приоткрыв рот, в полном недоумении уставился на нее. Потрясение, очевидно, оказалось слишком велико: несчастный прокурор впервые видел всегда невозмутимую, сдержанную женщину в подобном состоянии. Наступила неловкая тишина. Никто, казалось, не представлял, как исправить положение.
– Адвокат, – наконец обратилась судья к Дэвиду.
– Да, ваша честь?
– Я была не права. И прошу меня простить. Если можете, конечно.
– Встать! Суд идет!
Все заняли свои места. Судья Тесса Уильямс ударила молоточком по столу и призвала собравшихся к порядку.
– Должна сообщить, что обе стороны выразили согласие с мнением психиатра, доктора Сейлема, который еще до суда осматривал и диагностировал обвиняемую. Суд вынес решение, согласно которому ответчица не виновна в совершенных преступлениях по причине душевного заболевания. По приговору суда ей придется пройти курс лечения в закрытой психиатрической лечебнице. Объявляется перерыв.
Дэвид, совершенно опустошенный, вяло поднялся. Кончено. Они победили… Но какой ценой! У него не осталось никаких сил, чтобы двигаться, говорить, улыбаться… Зато он и Сандра теперь могут заняться собой, не думая, что на совести лежит чья-то жизнь. Скоро Сандра родит, на свет появится еще одно дорогое ему существо.
При этой мысли усталость куда-то делась. Он поднял голову, взглянул на судью и радостно объявил на весь зал:
– У нас будет ребенок!
И снова сел, дожидаясь, пока все разойдутся, но тут кто-то положил ему руку на плечо. Дэвид нехотя оглянулся.
– У меня есть неплохое предложение, – спокойно заметил доктор Сейлем, не обращая внимания на измученное лицо адвоката. – Не совсем представляю, каким образом можно все устроить, но попросил бы вас постараться ради Эшли.
– О чем вы, доктор?
– В Коннектикутской психиатрической лечебнице перебывало больше больных, страдающих расщеплением сознания, чем во всех вместе взятых больницах страны. Мой друг доктор Отто Луисон заведует там отделением. Если вы сумеете уговорить судью отослать Эшли туда, думаю, можно надеяться на полное излечение.
– Спасибо, – вздохнул Дэвид. – Сделаю все, что в моих силах.
Он немедленно отправился на розыски судьи, но дорогу заступил доктор Паттерсон.
– Не…, не знаю, как мне благодарить вас, – запинаясь, пробормотал он.
– Не стоит, – вымученно улыбнулся Дэвид. – Мера за меру, помните?
– Но вы блестяще справились. Были моменты, когда я считал…
– Я тоже.
– Но вы сумели защитить Эшли. Теперь она обязательно поправится.
– Не сомневаюсь, – кивнул Дэвид. – Доктор Сейлем предложил отправить Эшли в Коннектикутскую психиатрическую лечебницу. Тамошние доктора имеют опыт в лечении расщепления сознания.
Доктор Паттерсон на мгновение задумался:
– Знаете, Эшли не заслужила такого. Она прекрасный человек. Добрая, отзывчивая и порядочная.
– Несомненно. Сейчас же попрошу судью Уильямс перевести Эшли в Коннектикут.
Судья Уильямс сидела в кабинете, устало просматривая разложенные на столе бумаги. Очевидно, и ей процесс дался нелегко. Не такая уж она железная леди, какой хочет казаться.
– Что вам угодно, мистер Сингер? – чуть поморщилась она.
– Пришел просить об очередном одолжении.
– Надеюсь, что в моей власти вам его оказать, – впервые за все это время улыбнулась Тесса. – Чем могу помочь?
Дэвид пересказал судье слова доктора Сейлема.
– Что ж, весьма необычная просьба. Здесь, в Калифорнии, тоже немало прекрасных заведений подобного рода.
– Вы правы, – разочарованно вздохнул Дэвид. – Спасибо, ваша честь.
Он уже повернулся к двери, но, услышав ответ, застыл как вкопанный.
– Я еще не сказала “нет”, мистер Сингер. Просто заметила, что просьба весьма необычна. Правда, и дело не из банальных.
Дэвид замер.
– Думаю, здесь нет ничего незаконного. Я похлопочу о переводе.
– Ваша честь, не могу выразить, как ценю вашу доброту.
А в это время Эшли словно в бреду металась по тесной камере.
«Меня приговорили к смерти. К долгой, медленной, мучительной смерти в сумасшедшем доме. Лучше бы убили сразу. По крайней мере без страданий…»
При мысли о бесконечно тоскливых серых днях, расстилавшихся перед ней уныло-однообразным осенним пейзажем, девушка разрыдалась.
Надзиратель открыл дверь и впустил отца. Тот молча остановился рядом, с отчаянием глядя на плачущую дочь.
– Милая…, что теперь поделать? Зато тебя не убьют, – неловко попытался утешить он.
– Я не хочу жить, – замотала головой Эшли.
– Не говори так, родная. Тебе не повезло. Но такие болезни нынче лечат. И ты обязательно поправишься. Как только тебе станет легче, переедешь ко мне, и я о тебе позабочусь. Не важно, что бы ни случилось, у меня всегда есть ты, а у тебя – я. Этого у нас не отнимут.
Эшли потерянно огляделась.
– Я знаю, что ты сейчас испытываешь, дорогая, но поверь, все переменится. Моя девочка вернется ко мне исцеленная, избавленная от призраков прошлого.
Стивен обнял Эшли и неохотно встал.
– Боюсь, мне нужно давно уже быть в Сан-Франциско. Пациенты ждут.
Он помедлил, словно ожидая ответа. Но Эшли молчала.
– Дэвид сказал, что ты будешь лечиться в одном из лучших психиатрических центров в мире. Я буду часто тебя навещать. Согласна?
– Да, – глухо пробормотала Эшли, не глядя на отца.
– Вот и хорошо, девочка.
Он снова обнял ее и поцеловал в щеку.
– Не волнуйся, у тебя будет все на свете. Лишь бы скорее победить эту чертову болезнь. Я хочу, чтобы моя малышка снова возвратилась ко мне.
Эшли растерянно смотрела вслед отцу:
– Почему я не могу умереть прямо сейчас? Почему меня оставили в живых? Лучше бы сразу… Через час в камеру ввели Дэвида.
– Ну что ж, мы добились, – радостно начал он, но при виде Эшли растерянно осекся. – Что случилось, Эшли?
