результаты общественного опроса, показывающие, что популярность Оливера увеличивается с каждым днем.
— Мы получили еще пять процентов, — сообщал Тейгер сенатору. — Всего на десять процентов отстаем от губернатора, а времени у нас хоть отбавляй. Еще несколько недель, и они пойдут голова в голову.
— Оливер должен выиграть, — кивнул сенатор. — Во что бы то ни стало.
Подождав, пока дочь спустится к завтраку, сенатор осторожно поинтересовался:
— Ну как, наш мальчик еще не сделал предложения?
— Пока нет, — улыбнулась Джан, — все ходит вокруг да около.
— Пожалуй, не стоит слишком затягивать. Не держи его в напряжении — я хочу, чтобы вы поженились, прежде чем он станет губернатором. В глазах избирателей женатый кандидат всегда выглядит надежнее. Это еще один дополнительный фактор успеха.
Джан обошла стол и нежно прижалась к отцу.
— Как хорошо, что ты познакомил нас! Я просто без ума от него!
— Дорогая, самое главное для меня — твое счастье, — просиял сенатор.
Все шло как по маслу.
На следующий вечер, приехав домой, Дэвис обнаружил заплаканную дочь, лихорадочно бросавшую вещи в чемодан.
— Что случилось, беби? — встревожился отец.
— Я немедленно уезжаю отсюда, и чем скорее, тем лучше. И больше никогда в жизни не желаю видеть твоего Оливера!
— Погоди! Придержи коней! О чем это ты?
— О твоем любимчике, — с горечью бросила Джан. — Прошлую ночь он провел в мотеле с моей лучшей подругой. Эта дрянь едва дождалась утра, чтобы позвонить и расписать во всех подробностях, какой он великолепный любовник!
Потрясенный сенатор не находил слов.
— А может, она из зависти…
— Нет. Я звонила Оливеру. У него не хватило смелости соврать. Больше мне здесь нечего делать. Я лечу в Париж.
— Ты уверена, что правильно…
— Абсолютно.
На следующий день Джан покинула страну. Сенатор немедленно послал за Оливером.
— Ты разочаровал меня, сынок. Не ожидал от тебя такого.
Оливер тяжело вздохнул.
— Мне очень жаль, Тодд, — растерянно бормотал он, — но сами понимаете, как… как это бывает. Немного выпил, девчонка сама вешалась на меня… какой мужчина откажется от того, что само в руки плывет?
— Верно, — сочувственно кивнул Дэвис. — В жизни всякое случается.
Оливер облегченно заулыбался.
— Клянусь, сенатор, такого больше не повторится. Поверьте…
— Поздно, парень. А жаль. Из тебя получился бы губернатор что надо.
Кровь отхлынула от лица Рассела.
— О чем вы, Тодд?
— Сам посуди, Оливер, как бы это выглядело, если бы я продолжал поддерживать тебя? Подумай о чувствах Джан…
— Но какое отношение имеют выборы к Джан? Одно другого не…
— Я всем расписывал, какая это удача, что будущий губернатор станет еще и моим зятем. Но поскольку между вами все кончено… что ж, придется подумать о новых планах.
— Да образумьтесь, Тодд! Не можете же вы…
Улыбка сенатора каким-то образом стала напоминать оскал.
— Никогда не смей указывать мне, что делать, Оливер. Я тебя создал, я и уничтожу! — Оскал как по волшебству вновь превратился в улыбку. — Но пойми меня правильно, никакой неприязни, никаких обид с моей стороны. Прощай. И желаю всего хорошего.
— Понимаю, — немного помолчав, выдавил Оливер и поднялся. — Я… я очень сожалею.
— И я тоже, Оливер. Даже не представляешь как.
Едва за Оливером закрылась дверь, сенатор вызвал Тейгера.
— Мы сворачиваем кампанию.
— Сворачиваем? Но почему? Мы на коне. Дело в шляпе. Последний опрос…
— Не суетись, Питер. Делай, как тебе велено. Отмени все выступления Оливера. Считай, что он сошел с круга.
Еще две недели спустя рейтинг Рассела начал неуклонно снижаться. Плакаты постепенно исчезли, на радио и телевидении словно забыли о существовании Оливера.
— Губернатор Эддисон начинает набирать очки. Если мы хотим выставить нового кандидата, нужно поторопиться, — озабоченно доложил Питер. Но сенатор задумчиво покачал головой:
— Времени еще достаточно. Тише едешь — дальше будешь.
Именно тогда Оливер в отчаянии обратился в рекламное агентство. Джим Бейли познакомил его с Лесли, и Рассел влюбился с первого взгляда. Редкостное сочетание красоты, ума и души неотразимо влекло его. Кроме того, девушка искренне верила в Оливера и была безгранично ему преданна. В Джан временами чувствовалась некоторая отчужденность, но Оливер старался не обращать на это внимания. Зато Лесли была совершенно другой — теплой, искренней и нежной. Но все-таки иногда Оливер невольно жалел об утерянных возможностях.
«К чертям собачьим все несбыточные мечты! Я и без того буду счастлив», — убеждал себя Рассел. И все равно время от времени его изводили мысли о том, что уже никогда не сбудется.
Узнав о предстоящем венчании, сенатор спешно вызвал Питера Тейгера.
— Питер, у нас серьезные проблемы. Мы не можем позволить Оливеру Расселу пустить по ветру свою карьеру ради какого-то ничтожества.
— Не представляю, что тут можно сделать, сенатор, — нахмурился Питер. — О свадьбе уже объявлено.
Дэвис на мгновение задумался.
— Заезд еще не объявлен, верно? И сигнал к старту не дан.
Он велел секретарю соединить его с дочерью.
— Джан, у меня неприятные новости. Оливер женится.
Последовало долгое молчание.
— Я… слышала.
— И хуже всего, что он не любит эту женщину. Сам признался мне, что женится из отчаяния, потому что не знал, куда деться, когда ты его бросила. Он все еще влюблен в тебя.
— Оливер сам говорил это?
— Клянусь. Он непоправимо искалечит свою жизнь. И как ни крути, а именно ты вынуждаешь его пойти на это, крошка. Когда ты сбежала, он просто голову потерял.
— Отец… я… даже не представляла…
— На него смотреть страшно.
— Но как же мне быть?
— Ты любишь его?
— Да, и всегда буду любить. Кажется, я сделала ужасную ошибку. Сама себя наказала!
— Ну же, выше голову! Может, еще не все потеряно!
— Но он женится.
— Солнышко, почему бы нам не выждать немного? Время покажет. Возможно, он еще образумится.
Не успел Дэвис повесить трубку, как Питер возбужденно вскочил:
