воспоминаний. Воспоминаний о другом парне по фамилии Рэнделл и о ночи, наполненной ужасом и болью. Воспоминание о другой паре таких же бледно-голубых глаз, наполненных животной жаждой обладания.
– Вижу, вы помните это имя, – произнес он осторожно. – Я родственник известного вам Эдди Рэнделла. Его двоюродный брат.
Усилием воли подавляя нежеланные воспоминания, которые снова всколыхнулись в памяти, чтобы начать неотвязно преследовать ее, Мэри сдержанно кивнула. Билл нервно откашлялся.
– Я знаю, что между вашей семьей и моими родственниками после того случая отношения установились натянутые, но все это случилось так давно. Я думаю – кто старое помянет, тому глаз вон. Вы согласны?
До возвращения сюда она верила, что сумела освободиться от прошлого, но здесь, где все напоминало ей о нем, трудно было укрепиться в этой уверенности. И скорее для себя, чем для него, она произнесла твердо:
– Вы правы, это случилось очень давно. Я не думаю, что можно жить прошлыми обидами.
Она протянула ему руку, и Билл, крепко пожимая ее, расплылся в улыбке.
– Я могу быть вам чем-то полезна? – снова спросила она.
– В общем, да. – Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Я слышал о несчастье с вашим отцом и подумал, может, вы ищете кого-то в помощь на это время. Через пару месяцев мне придется проходить военную подготовку, а пока пытаюсь заработать.
Нанять Билла и ежедневно видеть эти глаза... От такой мысли у нее внутри все сжалось.
– Я не уверена, что смогу сейчас что-то вам предложить, – неопределенно проговорила она. – Какую работу вы хотели бы делать?
– Да любую, все, что понадобится, только если это будет утром. Я уже тут устроился на одно место, но там работа во второй половине дня. – Он энергично взмахнул руками. – Я же столько лет помогал папаше на ферме. В машинах много смыслю – работал на бензозаправке.
У Мэри промелькнула мысль. Если бы только отремонтировать автомобиль отца, она сможет вернуть Тони его машину и не будет ему ничем обязана.
– А вы разбираетесь в старых моделях?
– И довольно неплохо. – Он насмешливо хмыкнул. – У папаши только такие и водились.
– И сколько вы за это возьмете? – вопреки своему нежеланию нанимать его спросила она с интересом.
Он снова пожал плечами.
– Все зависит от того, много ли придется повозиться. Но будьте уверены – это обойдется вам дешевле, чем в городских мастерских. Хотите, я могу прямо сейчас взглянуть на машину.
Билл, как видно, знал подход к машинам – он ловко проверил двигатель и уверенно полез под пикап. К тому же названная им сумма, в которую должен был обойтись ремонт, была вполне разумна и ей по средствам. Но Мэри все еще колебалась и, ухватившись за пришедший ей в голову предлог, спросила, может ли она обратиться к кому-нибудь за рекомендацией, перед тем как окончательно примет решение.
К ее удивлению, в числе людей, для которых ему приходилось выполнять какие-то работы, Билл упомянул Ханну Голардо.
– Вообще-то, – добавил он, вытирая руки тряпкой, которая нашлась в кузове, – она сама посоветовала мне прийти к вам.
От изумления Мэри нервно рассмеялась.
– Не представляю, почему она решила мне помочь. Отец говорил, что она по-прежнему обвиняет меня и сестру в гибели сына.
В глазах Билла промелькнуло сомнение, но он тут же покачал головой.
– Не думаю, чтобы она до сих пор так считала. – Он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – Я слышал, что ваш папаша – единственный, кто до сих пор держится за старые обиды.
Такая мысль приходила в голову и Мэри, но она не собиралась признаваться в ней.
– Все равно, я хотела бы какое-то время подумать, перед тем как мы окончательно договоримся насчет пикапа. Я позвоню вам на днях. Ваш телефон по-прежнему есть в телефонной книге?
– Да. Если вы решитесь, обещаю, что, как только отремонтирую вашу старушку, вывезу отсюда весь этот хлам. – Он кивнул в сторону амбара, потом направился к загону, где у изгороди стоял древнейший велосипед. – Увы, пока это мой единственный транспорт, а то забрал бы ваш мусор прямо сейчас.
– Я подумаю, – пообещала Мэри.
Билл вскочил на велосипед и покатил по дорожке.
На другой день, вернувшись от отца, Мэри почти решилась нанять Билла. Отец, конечно же, решительно высказался против, стоило ей упомянуть об этом. Но когда она поинтересовалась, попадал ли сам Билл или еще кто-нибудь из семейства Рэнделлов в неприятные ситуации, отец не смог вспомнить ничего более серьезного, чем воскресные попойки.
Сейчас, поставив автомобиль около дома под раскидистым дубом, она подумала, что Билл, кажется, не слишком похож на своего двоюродного брата, хотя бы внешне. Эдди был огненно-рыжим, ниже ростом, крепче. Он также отличался самоуверенностью и наглостью, но Биллу, по-видимому, эти качества не были особенно свойственны.
Мэри направилась к дому, но вдруг резко остановилась. Дверь конюшни была приотворена, но она точно помнила, что закрыла ее утром, перед тем как поехать к отцу. Нахмурившись, Мэри двинулась к конюшне, чтобы посмотреть, в чем дело.
Не открывая дверь шире, она проскользнула внутрь и прищурилась, стараясь привыкнуть к полумраку. Она осторожно сделала несколько шагов по проходу, как вдруг в дальнем конце, где отец хранил свою медовую наливку, мелькнула темная фигура.
Сердце Мэри подскочило, она сделала еще один шаг и замерла, готовая броситься бежать при первом признаке опасности. Но фигура тоже застыла, и Мэри услышала испуганный шепот:
– О Боже? Оливия? Нет, невозможно.
В ту же секунду Мэри узнала голос Ханны Голардо, хотя не слышала его уже двенадцать лет.
– Я Мэри, – сказала она, и тень старой обиды шевельнулась в ее душе. Билл утверждал, что Ханна больше не винит Мартинеса в гибели своего сына. Очень великодушно с ее стороны, иронически подумала Мэри, если учесть, что именно Генри сел тогда пьяным за руль. – Но что вы здесь делаете?
– Мэри! – Ханна торопливо пошла ей навстречу. – ТЫ меня так напугала. Ты очень изменилась. При этом освещении я в первый миг подумала, что увидела призрак твоей сестры. – Она остановилась перед Мэри и драматическим жестом простерла руки. – Я пришла, чтобы повидать тебя и узнать, как дела у твоего бедного отца. Но дверь мне никто не открыл, и я заглянула сюда на всякий случай.
– Я как раз вернулась из больницы, – объяснила Мэри, отмечая про себя, как мало изменилась эта женщина. Она по-прежнему делала короткую стрижку, простую, но элегантную. Хотя ее лицо и носило следы бурно проведенной молодости, она все еще выглядела гораздо моложе своих лет. Прямая юбка и безупречно сшитая блузка подчеркивали ее стройную фигуру. Она казалась скорее женщиной сорока, чем пятидесяти лет.
– И как чувствует себя твой отец? – спросила Ханна. – Когда я услышала об этом новом несчастье, то сказала себе: «Какое невезение, и это после всех невзгод, которые ему довелось испытать». – Она с участием покачала головой. – Слишком много несчастий. Но он сам навлекает их на себя, потому что не хочет забыть прошлое, как это сделала я.
Внезапно в ее взгляде промелькнуло сомнение.
– А ты, Мэри? Ты забыла? Или все еще держишь в сердце ожесточение, как и твой отец?
– Я думаю, ненависть разрушает прежде всего того, кто ее испытывает, – сказала Мэри. – Что касается отца, доктор говорит, что ему лучше.
Между бровей Ханны собралась беспокойная морщинка.
– Но такой серьезный перелом, видимо, потребует долгого лечения. Кто же станет вести здесь хозяйство?
– Я, – твердо ответила Мэри. – С чьей-нибудь помощью. Я даже собралась позвонить вам по этому поводу. Вчера сюда пришел Билл Рэнделл и спрашивал, нет ли у меня работы. Я спросила, кто может рекомендовать его, и он назвал вас.
