ранчо ее отца. Если все выйдет по его замыслу, Мэри может возненавидеть его так, что вернуть ее любовь уже не удастся.
Боль, никогда ранее им еще не испытанная, пронзила его, как копьем. Однажды он уже потерял ее. Он не был уверен, что сможет еще раз вынести эту потерю.
Чтобы заглушить мучительные мысли, Тони крепко обнял Мэри и нечаянно уронил совиное гнездо. Птенец протестующе заверещал, и Тони пришлось выпустить ее, чтобы успокоить совенка.
– Тони? – Мэри приподнялась на локте, пристально вглядываясь в него. Одеяло, которым они накрылись, соскользнуло с ее плеча, и она поспешно натянула его снова.
– Все в порядке, любимая.
Он провел кончиком пальца по ее атласным губам. Они немного набухли от его поцелуев, и ему захотелось поцеловать ее снова.
– Когда я женюсь, это будет в первый и последний раз.
Он нагнулся к ней и быстро коснулся губами ее губ, но, когда он попытался обнять ее, она остановила его, уперевшись рукой в его грудь.
– Ты думал, это будет та девушка, с которой ты познакомился в Италии?
Неужели в ее глазах промелькнула ревность? Если так, что у него еще осталась надежда.
– И что тебе об этом известно?
– Немного. Ханна мне рассказала кое-что.
Она внезапно замолчала, закусив губу.
Ханна сплетничала о его личных делах? Тони нахмурился.
– И что же именно она тебе рассказала?
Мэри отвела глаза.
– Она сказала, что девушка не захотела выйти за тебя замуж потому, что у нее было много соперниц.
– И ты ей поверила?
Мэри взглянула на него с некоторым укором.
– Я не знаю, чему мне верить. Ты оказался совсем другим, чем я себе представляла. А после того, что произошло между нами, я не уверена, могу ли доверять собственным выводам.
Он вздохнул и повернулся на спину, устремив глаза в потолок.
– Хочешь знать правду? Джина отказалась не из-за других женщин.
Прошло много лет, и горечь, оставшаяся после того случая, была преодолена давно, но все-таки сейчас в его голосе звучали иронические нотки:
– Когда я узнал о смерти отца и должен был срочно вернуться, чтобы принять на себя управление заводом, Джина решила, что не настолько любит, чтобы оставить из-за меня семью и друзей. В конце концов она вышла замуж за своего соотечественника. Я узнал недавно, что у них уже не один ребенок.
– Она разбила тебе сердце, – задумчиво прошептала Мэри.
– Я давно с этим справился. Но одну свою любовную неудачу я не забыл до сих пор...
Он почувствовал, как она колеблется – спрашивать ли дальше, и, видимо, любопытство оказалось сильнее.
– Кто она была?
Тони обнял ее за плечи и повернул к себе лицом.
– Ты, любимая.
Ее прямые темные брови изумленно выгнулись.
– И когда же произошло это удивительное событие?
– Четырнадцать лет назад.
Она легонько ударила его кулачком в грудь.
– Ты специально искажаешь факты. Это я потерпела неудачу, разве не помнишь? Ты отверг меня, потому что считал слишком маленькой.
Он нежно потерся кончиком носа о ее носик.
– И каждый раз, когда ты смотрела на меня своими трагическими глазами, сердце мое разрывалось. И много времени мне потребовалось, чтобы забыть этот взгляд.
– Но, в конце концов, ты его забыл, – подытожила Мэри, немного отстраняясь от него.
– Я думал, что забыл. – Он положил ей руку на талию и притянул к себе, восторженно ощущая прикосновение ее обнаженного тела. – До того дня, пока ты не вернулась в долину.
– Тони, – выдохнула она, когда он нагнулся, чтобы поцеловать ложбинку на ее груди.
– Ты такая нежная, – он провел губами по ее коже, – словно медовый крем, а у меня к этому блюду проснулся ненасытный аппетит.
Она отрывисто засмеялась.
– Звучит пугающе. Может, мне следует предложить тебе что-нибудь съесть?
– Может быть, но позже. Сейчас у меня есть все, что мне надо, любимая.
Сейчас и навсегда, если она согласна.
На этот раз желание вспыхнуло мгновенно, как пламя охватывает сухие щепки. Но он не спешил, и ласки его становились все интимнее, они электризовали и опьяняли ее. Вся дрожа, Мэри повторяла его имя, и, когда наконец экстаз достиг высшей точки, они оба словно взлетели и растворились в пылающем огненном столбе...
Спустя некоторое время, когда Мэри, утомленная, дремала в его объятиях, Тони поймал себя на леденящей душу мысли – как же он сможет жить дальше, если вдруг снова потеряет ее?
Мэри разбудили громкие крики птенца, настойчиво требовавшие пищи. И тут же она осознала, что лежит под одеялом одна. Сквозь плотные шторы в гостиную проникал сероватый свет, извещая ее, что наступило утро. Прислушавшись, Мэри поняла, что дождь прекратился. Но где же Тони?
Мгновенно ожили воспоминания минувшей ночи, и Мэри охватила сложная путаница чувств, из которых на первое место выступило одно – щемящее чувство одиночества. После всего, что произошло между ними, как он мог уйти и даже не сказать «до свидания»?
– Доброе утро, – произнес знакомый голос, выхватывая ее из глубин мрачного раздумья.
Мэри быстро обернулась и увидела его в кухонных дверях. На нем были только черные брюки, а в руке он держал небольшую миску. Его волосы были взъерошены после сна, а нижнюю часть лица затемняла легкая тень щетины. Но для неравнодушных глаз Мэри он был самым красивым из всех мужчин, которых она когда-либо встречала в жизни.
– Я... я думала, что ты уже ушел.
Она опустила глаза, устыдившись своих чувств. Тони босиком прошел по каменному полу и, опустившись рядом с ней на колени, поцеловал ее долгим и нежным поцелуем.
– Еще нет. Но мне надо домой – посмотреть, что там творится после вчерашнего ливня.
Он отставил миску в сторону и осторожно взял ее лицо в ладони.
– Как ты себя чувствуешь? Когда я проснулся, мне пришло в голову, что вчера ночью мы немного переусердствовали.
Мэри осторожно потянулась и поморщилась. Она ощущала непривычную боль в некоторых частях тела, на которые обычно не обращала внимания. Но обсуждать эту тему она не собиралась.
– Я чувствую себя прекрасно.
– Ну еще бы, – засмеялся он, дразня ее. – А пока, я думаю, надо скорее накормить нашего ненасытного пернатого хищника.
Он приблизился к гнезду и достал из миски кусочек сырого цыпленка.
– Надо водрузить его домишко на место, и чем скорее, тем лучше. Ему следует быстрее вернуться к привычной диете.
Значит, очень скоро он уйдет, подумала Мэри, пытаясь справиться с новым приступом уныния.
– Но, может быть, ты сначала позавтракаешь? У меня есть яйца, ветчина, кофе, все что хочешь.
Он послал ей одну из своих самых обольстительных улыбок.
– То, чего я хочу, сейчас невозможно. – Он мягко улыбнулся. – Придется пока довольствоваться кофе.
