– Вы очень устали вчера, – сказал Вождь, – но дело – прежде всего…
– Дело? – Альберт пытался прийти в себя.
– Грузовики, – напомнил Вождь. – Гуманитарная помощь. Вы же приехали нам помочь.
– Помочь, – сказал Альберт. – Да-да…
Он вышел из юрты. У столба, где вчера сидел связанный карачур, лежали перерезанные веревки и темнело пятно на камнях. Дымились котлы у реки. Стояло мертвое дерево с черепом, текла река, и полоскала белье туземка; вдали лежали брошенные остовы кораблей, ржавые баки… Пьяный туземец набирал из банки мутноватое зелье оловянной кружкой. Из невидимой радиоточки звучало что-то воскресное, бодро-попсовое…
Альберт умывался водой из тазика, осматривая место командировки новыми глазами.
– Здравствуйте, – сказал он Правой Руке.
– Доброе утро, – ответил тот нейтрально.
Альберт помедлил… Он хотел что-то спросить, но не решился. Мальчика не было видно среди людей просыпающегося племени.
Привычно агукала женщина с младенцем на руках:
– Это кто у нас проснулся? Это Дудо проснулся. Дудо, да-а… Дудо-мальчик! Дудо вырастет большо-ой, волосатый, как папа. А где папа? Где папа? На работе! Забьет карачура, придет домо-ой! Как папа охотится на карачуров? У-у-у !
– У-у-у! – повторял младенец, и женщина смеялась и делала ему «козу».
Альберт все-таки решился:
– Простите, а ваш сын?..
– Он отдыхает.
– Может быть, я могу… – предложил Альберт. – У меня есть лекарства…
– В этом нет необходимости, – отрезал отец.
– Мой друг! – К ним подошел Вождь. – Настало время сделать еще один шаг к торжеству гуманитарных ценностей. Мы тут, пока вы спали, составили небольшой список первоочередных нужд…
И достал из кармана пальто лист бумаги.
– А тротил вам зачем? – спросил Альберт, изучив список.
– Абсолютно необходимая вещь, – заверил Вождь и, приложив руку к сердцу, шепотом добавил: – Исключительно в мирных целях.
– Понятно. Но мы договаривались…
– О, разумеется! Все давно готово.
– Можно? – спросил Правая Рука.
Вождь кивнул, и Правая Рука дал отмашку Агуне.
Агуня, мирно чесавшая волосы, вдруг зашлась в крике. Народ в волнении сбежался к колотящейся в экстазе женщине.
– О-о-о! – выла Агуня. – О-о-о! Что я вспомнила!
– Что ты вспомнила, Агуня? – задал наводящий вопрос Правая Рука.
– Я видела сегодня ночью духов реки!
Общий вздох любопытства и ужаса пронесся по народу.
– Ну вот, видите, – тихо сказал Вождь. – А вы не верили.
– Ваша теща – очень способный человек, – ответил Альберт.
– Сам удивляюсь, – пожал плечами Вождь. – Мама, у меня к вам просьба: вы расскажите свой сон Народу Конца Света. – И, широко улыбнувшись, повернулся к Альберту: – А нам – пора!
Кетчуп, бомжеватого вида человек, пил настойку, сидя на мостках у реки. Чем-то он неуловимо отличался от остальных – может быть, глазами, в которых иногда мелькал острый и болезненный интерес к происходящему.
Этими его глазами мы видели Альберта, шедшего к своей палатке с Вождем; видели, как он выходил оттуда с рацией; замечали невидимые Альберту перемещения людей по легким знакам Вождя и Правой Руки…
– Я прошу ускорить рассмотрение заявки! – говорил Альберт. Ответный голос в рации был почти неразличим через хрипы радиопомех. – Вы не понимаете остроты ситуации…
К говорящему тем временем сходился помаленьку Народ Конца Света. Убогий, сидя неподалеку, продолжал свои эксперименты со спичками: он зажигал очередную, и снова обжигался, и с криком тряс обожженной рукой.
– Я знаю, что существуют сроки, – говорил Альберт, – но прошу вас их максимально сократить! Хорошо. Хорошо. Когда? Я очень надеюсь… Спасибо! Мы будем ждать! Конец связи.
Альберт выключил рацию – и только тут увидел, что вокруг стоят люди. В их поведении что-то изменилось: они держались немного развязнее прежнего, почти нагло.
– Добрый день, – сказал Альберт.
– Когда поедет грузовик? – не ответив на приветствие, спросил жирный абориген.
– Сперва полетит самолет… – начал было Альберт, но тут жилистый детина зашел в его палатку и вышел оттуда с аптечкой.
– Поставьте, пожалуйста, лекарства!.. Эй, уважаемый!
Детина, помедлив, поставил аптечку на землю.
– Сперва полетит самолет, – закончил Альберт. – А потом от самолета поедет грузовик.
– Когда?
– Через три дня… Там будет много важных вещей. Но прежде…
– Что? – Альберт резко обернулся: хмурый одноглазый дядька стоял сзади и совсем близко. – Что «прежде»?
– Я думаю, вы уже поняли, – ответил миссионер, стараясь вернуть дистанцию, – прежде вам нужно будет перестать есть людей.
– А кого ж тогда есть? – спросил жирный абориген.
– Дичь, рыбу. Кроме того, у вас будут каши, овощи, много разных консервов…
– Это не то, – отрезал жирный.
– Не наш путь, – подал голос жилистый.
– Но духи реки запретили вам есть карачуров! – запротестовал Альберт.
– Только женщин и детей, – ответил жилистый. – И потом: это наши духи, наша река…
– Это наше дело! – внятно произнес одноглазый. – Зачем вы вмешиваетесь в наши внутренние дела?
– Вы живете среди нас! – подала звонкий голос баба. Девочка, прячась за ее юбку, испуганно таращилась на Альберта. – Уважайте наши обычаи!
– Ваши обычаи? – волнуясь, начал Альберт. – Видите ли…
Но не договорил: крепкий детина, подойдя, забрал у него из рук рацию.
– Отдайте, пожалуйста, – сказал Альберт. Он старался говорить спокойно, но голос предательски дрогнул. Детина, глядя Альберту прямо в глаза, нагло поцокал языком. Альберт огляделся: все смотрели ему прямо в глаза.
– Отдайте рацию, – сказал миссионер, уже понимая, что говорит это зря. – Я пожалуюсь Вождю!
Детина поцокал еще раз и ушел, унося рацию. Люди Народа Конца Света еще постояли несколько секунд. Они смотрели на миссионера безо всякого выражения на лице. Как на вещь. Потом начали расходиться.
Подошла Агуня, хрустя пакетиком чипсов.
– Хорошая штука, – сказала она.
– Что?
– Вкусно, говорю. Скажи, чтобы прислали еще таких.
– Уже не могу, – сказал Альберт. Он стоял серее тучи.
– Отобрали говорилку? – переспросила Агуня.
– Отобрали.
– Говорилки, значит, уже нет.
