Альберт покачал головой.
– Малахольный… – протянула Агуня и облизнулась. – А голова – есть? – вдруг негромко спросила она.
– Есть.
– А ноги? – после паузы совсем тихо спросила Агуня.
Часть третья. Пленник
Ночь опустилась на берег.
Племя отдыхало. У костра под тяжеловатый рок, долбивший из старого кассетника, дергались люди. В какой-то момент Альберт оказался в центре – танцевали вокруг него, не выпуская из странного танца. Потом, словно по невидимой команде, круг распался, и Альберт снова был волен идти куда хочет.
Перед юртой сидели Правая Рука и несколько воинов.
– Добрый вечер, – сказал миссионер. – Мне надо видеть Вождя.
– Он отдыхает, – ответил Правая Рука, шевеля угли.
– Мне нужно с ним поговорить.
– Он просил не беспокоить.
– Я понимаю, – сказал Альберт, – но дело очень срочное…
Правая Рука поднял глаза от костра и внятно повторил:
– Он просил не беспокоить.
Все, не шевелясь, смотрели в глаза Альберту, и он, постояв, ушел. Правая Рука кивком отправил следом одного из сидевших…
Альберт шел по берегу – музыка стихла, и стало слышно, как дышит вокруг ночь: плеск волн, крики чаек, стон ветра…
– Доброй ночи, Кетчуп! – окликнул Вуду.
Человек вздрогнул и ответил с поклоном:
– Доброй ночи, Вуду.
Это был тот самый, бомжеватого вида, мужчина с тревожным интересом в глазах.
– Надеюсь, духи реки хранят ваше здоровье? – осведомился колдун.
– Вполне.
– Я прошу их об этом каждый день.
– Спасибо, – ответил тот, кого называли Кетчуп.
– Вы знаете, как мы ценим ваши знания, опыт, – мягко сказал Вуду. – Но в последнее время Народ не видит вас в своем кругу во время заклинаний. Что-нибудь случилось?
– Я сделал все, что предписано, Вуду, – ответил человек.
– Разве дело в предписаниях, Кетчуп? Вы что, одолжение нам делаете? – Вуду взял паузу, но Кетчуп ничего не ответил. – Странно. Придется вернуться к вопросу о…
– Вуду! – вскрикнул Кетчуп. И, взяв себя в руки, тихо попросил: – Не надо возвращаться к вопросу. Я прошу вас! Я хочу приносить пользу народу, но выйдет больше пользы, если я буду молиться отдельно.
– Вы хитрый человек, Кетчуп, – ответил Вуду. – Но есть правила. И вы знаете, что бывает с теми, кто…
– Знаю, – сказал Кетчуп.
– Я надеюсь увидеть вас вместе с Народом в ближайшее полнолуние, – закончил Вуду.
Альберт стоял у реки. Светало, и тяжелые массы воды тяжко проходили мимо его одинокой фигуры. Вдруг чья-то фигура метнулась из-за камня; кто-то с рыком набросился ему на плечи. Альберт с криком отпрянул в сторону.
Фема хохотала, сидя на камнях:
– Испугался?
Альберт кивнул и вымучил улыбку.
– Да, – с удовольствием повторяла Фема, – я страшная, стра-ашная…
И, снова метнувшись, прижалась к нему.
– Ты что? – Альберт неуверенно пытался отлепить от себя нежное тело девочки. – Не надо, – попросил он.
– Надо. Все будет хорошо. Не бойся!
Она стояла, вжавшись в него.
– Фема! – сказал ей Альберт в самое ухо, стараясь говорить ровным голосом воспитателя. – Ты мне тоже нравишься, но… Ведь ты видела только четырнадцать разливов реки, правда?
– Правда.
– Ну, вот.
– Я не понимаю! – Не переставая прижиматься, она снизу заглянула ему в глаза. – Христос запрещает любить тех, кто видел четырнадцать разливов реки?
– Нет, Христос этого не запрещает, – улыбнулся Альберт.
– Вот и хорошо!
И она снова прижалась к его груди. Альберт погладил ее по голове, стараясь гладить только по голове…
Все это мы видели глазами какого-то человека, следившего за Альбертом из-за каменной гряды.
Альберт осторожно поцеловал Фему в макушку.
– Ой, – сказала она. – Еще.
Альберт поцеловал еще, и через несколько секунд процесс стал почти неуправляемым.
– Так… – прохрипел Альберт. – Стоп! Стоп!
– Не надо стоп, – попросила Фема, ловя его руки.
– Фема…
– Я тебе нравлюсь?
– Да.
– Тогда не надо стоп, – сказала она и провела пальцами по его глазам, закрывая их. Он поцеловал эти пальцы и вдруг вздрогнул.
– Что это?
На руке у Фемы в лунном свете сверкнул браслет часов.
– Это? Украшение.
– Откуда?
– Взяла, – сказала она, пытаясь направить его руки по прежнему сладкому маршруту.
– Где взяла? Фема! – Он крепко встряхнул ее. – Откуда у тебя эти часы?
– Обними…
Альберт с силой вывернул ее руку, почти ткнув браслетом в лицо:
– Откуда – у тебя – это?
– Дурак! – вскрикнула Фема. – Больно!
– Откуда?
– Это… Томас, – вдруг сказала Фема.
– Кто?
– Здесь, был. Два разлива реки… назад. Пусти! – Фема уже плакала от боли и унижения.
– Где он? – Альберт встряхнул ее, и она, не сопротивляясь, обвисла, как пустой мешок. – Фема, где он?
– Я не ела, – сказала она.
Стало слышно, как несет свои воды река. Альберт отпустил тонкие запястья девушки. Она всхлипнула, где-то крикнула птица, и снова повисла тишина.
– У него была рация? – спросил Альберт.
Фема снова всхлипнула и кивнула.
– Рацию отобрали… – уже не спросил, а просто сказал Альберт.
Фема промолчала.
– Он просил о помощи для вас?
Фема кивнула, шмыгнув носом.
