Спасибо Владимиру Владимировичу Путину.
Весной 2001 года он с группой товарищей избавил меня от еженедельной трудовой повинности по написанию программы «Куклы». Образовался внезапный досуг, и я начал шарить по закромам собственного компьютера, перебирая обломки текстов, не доведенных до ума.
И наткнулся на полуторастраничный диалог, лежавший в запасниках с неведомых времен — диалог человека с ангелом смерти. Сценка была вкусная, в ней чудилось развитие, но развития не было еще довольно долго, и я брел наощупь.
И, кажется, выбрел: в пьесе появился первый поворот, а за ним открылся вполне драматический пейзаж…
Пьесу я понес, разумеется, в «Табакерку». Разумеется, — потому что студия Табакова была мне родным домом, страшно сказать, с осени 1974 года: в золотые руки Олега Павловича я попал десятиклассником.
С тех пор я был в этом любимом подвале и студийцем, и педагогом, и даже пожарным (надо было кормить новорожденную дочку, а государство рабочих и крестьян готово было платить мне деньги только за сидение у брандспойта).
Потом сменилась парочка эпох, и наконец в 2002 году список моих «табакерских» профессий продлился словом «драматург». Как Максудов из булгаковского «Театрального романа», я стоял перед афишей, где мое имя маячило аккурат между Томасом Манном и Федором Достоевским. Неплохо устроился.
Пьесу поставил неистовый и конфликтный Валерий Сторчак, кое-что на финишной прямой доводил до ума сам Табаков… Спектакль идет одиннадцатый сезон — милости просим!
Если вы живете ближе к другому концу страны, то милости просим в Петропавловск- Камчатский — там теперь тоже есть «Два ангела». Свои ангельские пары завелись за это десятилетие в Днепропетровске, Одессе, Йошкар-Оле… В польском Калише звонок в квартиру гражданина Пашкина звонит мелодией гимна СССР, а ангел смерти оказывается женщиной предпенсионного возраста. Всякое бывает…
Смотреть спектакль легко — ты плывешь по реке пассажиром.
Чтение пьесы — дело другое: ты сам на веслах. Зато есть счастливая возможность двигаться в своем темпе и причаливать в лучших местах. Так что милости просим к Ивану Андреевичу Пашкину, по адресу: Москва, Пятая Прядильная улица, дом три, квартира сорок — там сейчас такое начнется!
Действующие лица
ПАШКИН Иван Андреевич, человек
Некто СТРОНЦИЛЛОВ
Нотариус
Врач
Санитар
Ликвидатор
Ночная квартира. ПАШКИН лежит на кровати, на груди клавиатура компьютера, курит, шарит по интернету; потом снимает трубку и набирает номер.
ПАШКИН. Леха! Ты корм уже взял? Собачий, «какой» — ты спишь, что ли? На том свете выспишься! Сам ты дурак. И баран к тому же. Ты корм взял? Вот и баран. Договорился или бабки отдал? И не отдавай. Потому что я нашел по восемьдесят пять центов — и их склад! В интернете, где. А ты где нашел? Темный ты, Леха. Конкретный валенок! Третье тысячелетие, а ты газеты читаешь. Забудь! У кого сайта нет, того, считай, вообще не существует. А так! Завтра даешь им отбой. Конец связи. Спи!
Вешает трубку, встает, бредет в кухню; наливает чай. В это время и раздается нежный звонок в дверь.
ПАШКИН (подойдя к двери). Кто?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ (жарким шепотом). Я.
ПАШКИН. Танька, ты, что ль?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Я. Открывай.
Жилец открывает дверь. За дверью стоит мужчина в строгой одежде, в шляпе.
МУЖЧИНА. Пашкин Иван Андреевич?
ПАШКИН. Да.
МУЖЧИНА (поет из «Пиковой дамы»). «Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь…» (Снимая шляпу.) Стронциллов Агриппа Семенович. Не советую.
ПАШКИН. Что?
СТРОНЦИЛЛОВ. Пытаться закрыть дверь. Я войду? (Отодвигает Пашкина, проходит в квартиру и останавливается, осматриваясь.) Так. Примерно то, что я и предполагал.
ПАШКИН. Э! Что за дела?
СТРОНЦИЛЛОВ. Дела серьезные. Уж мне можете поверить.
ПАШКИН (неуверенно). А ну давай отсюда.
СТРОНЦИЛЛОВ (отсмеявшись вполне искренне). Смешно.
ПАШКИН. Вы кто?
СТРОНЦИЛЛОВ. Я скажу, скажу. Не все сразу.
ПАШКИН. Я сейчас вызову милицию!
СТРОНЦИЛЛОВ. Господи! Везде одно и то же… У вас пятьдесят первое отделение?
ПАШКИН. Да.
СТРОНЦИЛЛОВ (садясь на стул). Телефон 165-01-18. Дежурный сегодня — старший лейтенант Кожухов. Не стесняйтесь, прошу вас.
ПАШКИН (с трубкой в руках). Я звоню.
СТРОНЦИЛЛОВ. Я вижу.
ПАШКИН. В чем дело?
