— У вас в доме есть какие-нибудь ценности, мистер Вайсс? Что-нибудь, о чем кто-то мог бы знать?
Вайсс поджал губы:
— Разве на это похоже, мистер? Мы не богачи. Гертруда и я, мы всю жизнь работали, откладывали себе на старость — детей-то нет о нас заботиться. Сбережения есть, конечно. Только никаких старинных вещей или там серебряных монет, чтобы вору польститься. Но убивать Гертруду — не было такого права, — она бы его не остановила, он был крупнее ее.
— Что ж, мы отвезем вас сделать заявление, — сказал Хиггинс. — Джон, сходи-ка узнай, не сможет ли миссис Уэмберг поехать с нами.
Если только грабитель не оставил отпечатков — или не значится в их картотеке и в ФБР, — то мало надежды, что они когда-нибудь его найдут.
Возможно, как Хакетт позднее признался Мен-дозе, он неудачно выбрал время, чтобы обратиться к Роберту Дюрану. Сразу после того, как была похоронена его Китти, после величественного Реквиема торжественной мессы в соборе Святого Иосифа и после долгой, медленной процессии на кладбище Святого Креста в Кулвер-Сити. Однако у них была такая замечательная зацепка — Хакетту хотелось как можно скорее услышать, что скажет Дюран в ответ на описание Ричарда Аркетта.
Он перехватил Дюрана, когда тот с родителями Китти покидал кладбище. Он извинился, объяснил:
— Видите ли, этот человек определенно был в вашей квартире — в спальне, мистер Дюран. Скорее всего, именно он убил вашу жену. И весьма возможно, что, поскольку он скрывается, вы знаете его под другим именем. Мне бы хотелось, чтобы вы выслушали это описание и…
Дюран выслушал его, но как-то рассеянно.
— Мне очень жаль, — сказал он устало. — Я не знаю никого, похожего на… я его не знаю. Я хочу помочь полиции, но сейчас… сейчас я вряд ли…
А миссис О'Коннелл проговорила:
— Вам бы следовало подумать, прежде чем докучать нам сейчас! Конечно, мы хотим вам помочь, но когда мы только что… мою бедную Китти… — Она взяла Дюрана под руку, ее муж был подле него с другой стороны, они пошли прочь к ожидавшему лимузину.
«Возможно, я не вовремя, — подумал Хакетт. — Поговорю с Дюраном еще раз завтра. Тем временем как мы будем искать Аркетта?
Что ж, как всегда это делается…»
Мендоза весь день провел в разъездах, но к шести часам вечера узнал не так уж много.
Он сумел встретиться и поговорить с Вандой Хок, Сью Рэнсом и Сандрой Руни — лучшими, как говорили, подругами Мишель. Они ему кое-что рассказали — милые девушки из высшего света, живущие своей великосветской жизнью, имеющие богатых родителей, занятые в труппе Маленького театра (Ванда) и в благотворительном фонде (Сью и Сандра). Все они со школы помнили Эйлин Родни.
— Просто кошмарная девица! — сказала Ванда. — Никогда не знаешь, что она выкинет.
Они проявили интерес, хотя и не слишком живой, к тому, что Мишель опять недавно встретила Эйлин. Их не удивило то, что Мишель рассказала о самой Эйлин и ее квартире в Бойл-Хайтс; они посчитали, что Мишель просто дурочка, если водится с Эйлин, пусть даже немного. После того, как они все ей это сказали, а Ванда предостерегла и насчет наркотиков — «А Эйлин очень даже могла бы потехи ради подсыпать в бокал ЛСД или чего-нибудь еще», — Мишель больше о ней не упоминала.
— Это было странно, — задумчиво проговорила Сандра, — теперь, когда об этом думаешь. — Из всех подруг Мишель она была самой реалистичной, обеими ногами стояла на земле. — Мы посчитали само собой разумеющимся, что она перестала встречаться с Эйлин, но она этого не говорила. Мне, во всяком случае. А в школе… это было несколько лет назад, но ее эта ужасная девица вроде как завораживала — словно птицу змея. Потому что она — Эйлин — была другая. Я этого никогда не понимала, но… Мишель всегда за кем- нибудь тянулась, если вы понимаете, что я хочу сказать. Глубоко увлекалась людьми.
Что было по-своему интересным. Мендоза проехал на Чикаго-стрит в Бойл-Хайтс, но квартира была, очевидно, пуста: на его стук никто не отозвался. Эйлин отбыла развлекаться куда-то в другое место. Когда он повернулся, чтобы уйти, на лестничную площадку поднялся мужчина и направился в его сторону: молодой человек в синей рубашке, в джинсах и кожаной куртке. В руке у него был ключ. Заметив Мендозу, он встал как вкопанный.
— А вы, черт возьми, кто такой? Ручаюсь, тот латиноамериканский герой-сыщик, о котором мне говорила Эйлин. Ее нет дома. Не знаю, когда будет.
— Томми, — сказал Мендоза. — Готов поручиться. У тебя есть фамилия?
— Смит, — неохотно ответил Томми. — Если вам это что-нибудь говорит. — Мендоза так и стоял у двери. — Послушайте, я хочу войти. Здесь холодно. — На улице опять шел дождь.
Мендоза достал из нагрудного кармана фотографию Мишель.
— Ты когда-нибудь видел эту девушку здесь — у Эйлин?
Томми взглянул на фотографию:
— Пару раз, не больше. Не знаю, как ее зовут, — точнее, не помню. Извините, — он говорил с издевкой в голосе.
— Ты видел ее здесь или где-нибудь в другом месте в понедельник вечером?
— Нет, — поспешно сказал Томми. — Нет.
— Ты уверен?
— Уверен, уверен. Это была просто какая-то зануда, трущаяся возле Эйлин. Мы ее по-настоящему не знали — она была не нашей компании. Ну, послушайте, дайте мне войти, а?
Мендоза отступил в сторону, и Томми поспешно юркнул внутрь и запер дверь. Размышляя о том о сем, Мендоза сошел вниз и, надев шляпу, вышел на улицу под тихо сеявший дождь. Он оставил свой «феррари» на стоянке возле управления, а сюда приехал на такси. Направляясь в аптеку на углу, чтобы вызвать другую машину, он заметил укрывшегося под навесом газетного киоска человека, который взглянул поверх развернутой газеты на автобусную остановку, словно проверяя, не идет ли его автобус. Он вернулся к газете, а Мендоза подкрался и сказал:
— Ух!
— Господи, напугал меня до… — Они вышли под дождь, к навесу над дверью аптеки, где их не мог слышать продавец газет. — Ты этим занимаешься, Луис?
— Не знаю, Стив. Пэт тебя поставил наблюдать за квартирой?
— За Томми Смитом. Другой хвост за девчонкой, — ответил Стив Бенедеттино.
— Ну, будем надеяться, что здесь окажется что-нибудь хотя бы для вас, — сказал Мендоза. — Обвинение по наркотикам все же лучше, чем ничего.
В четыре часа он вернулся в отдел, где Хакетт и Хиггинс размышляли над делом Китти Дюран. Хиггинс разложил все фотографии, сделанные экспертами: общий снимок гостиной с кофейным столиком, дверь в спальню — крупным планом, снимки, сделанные в спальне, — и, когда Мендоза вошел и сел к столу, он неожиданно сказал:
— Одну вещь мы просмотрели, Арт. Взгляни-ка. В гостиной все аккуратно стоит по своим местам. Никаких следов борьбы. Только в спальне — перевернуто там, где она с ним боролась.
— Верно, — сказал Хакетт, беря в руки фотографию. — Но о чем это говорит? Боже ты мой, — что это действительно был кто-то, кого она знала: она его впустила, повернулась спиной и направилась в спальню, и там-то он на нее и кинулся? Я очень надеюсь, что смогу заставить Дюрана всерьез подумать над описанием Аркетта.
Грейс и Паллисер были в тюрьме — пытались расколоть Йокумов. Пигготт и Глассер тоже уехали: как всегда, поступали новые вызовы, большей частью требовавшие только бумажной работы.
Что касается постоянных посетителей «Le Renard Bleu» — Робино сообщил адрес Галларов, но Фаррелл с ними еще не связался. Мистер Райт, как ответили в «Дисней Продакшнз», был в отпуске. Планкетта Фаррелл искал по телефонному справочнику.
