глядя, как Эль Сеньор лакает хлебную водку. — И Джерард…
— Я просто не в состоянии
— Луис, ты обещал им почитать…
— Домашние радости! — проговорил Мендоза.
Хакетт приехал домой и рассказал Анджеле об убийстве через дорогу от дома Луиса.
— Это ужасно… я видела в сегодняшней газете, но я не поняла… прямо через дорогу от них? Ой, ну и ну! Наверняка Элисон мне звонила… меня весь день не было дома, то одно, то другое… Господи, после обеда нужно ей позвонить.
— Тут поневоле призадумаешься, — сказал Хакетт, глядя на Марка Кристофера, который лежал на полу, вытянувшись во весь рост, и рисовал цветными карандашами.
— Ой, не говори ерунды, — ответила Анджела. — Воспитываем мы их правильно — порядок они знают, и все такое. То есть…
К нему приковыляла Шейла, просительно протянула ручонки, и он поднял ее.
— Как поживает моя кроха? Знаешь, волосы у нее действительно будут виться и будут слегка рыжеватые, как у моей матери…
— То есть, — продолжала Анджела, — если я сумею не дать тебе безобразно ее избаловать. И если только я что-нибудь понимаю, то ваш Хиггинс даже еще хуже. Уж эти мужчины, честное слово.
— Что? — не понял Хакетт.
Хиггинс приехал домой и рассказал Мэри об убийстве через дорогу от дома Мендозы.
— О Боже! — воскликнула она. — Своих собственных!… Даже не верится. Ну и дела творятся нынче… Да, я чувствую себя замечательно. Ты слишком надо мной трясешься, Джордж.
— Над тобой трясусь. И над детьми. Над семьей, которой у меня до сих пор не было. Я вот вспоминаю свою мать…
Мэри поглядела на него с улыбкой в серых глазах:
— Это даже неестественно: ты ведешь себя так застенчиво. Робко.
— Я? — удивленно спросил Хиггинс.
В кухню, где Мэри накрывала на стол, вошли дети. Лора с важностью держала раскрытую книгу:
— Джордж! Я попросила маму принести из библиотеки — в ней все имена, какие только есть… это словарь имен, понимаешь, Джордж… и я нашла совершенно отличное имя для мальчика! Кортней, правда, красивое имя, Джордж? Я все не могла выбрать между Кортнеем и Гаретом, но сейчас вот решила…
— Дурацкое имя, — сказал Стив. — Кристабель. Вот что я выбрал. Кристабель Юджиния.
— Боже! — проговорил Хиггинс. — Послушай, Стив. С фамилией-то Хиггинс?
— Ну, я думаю, она когда-нибудь выйдет замуж, — ответил Стив. — Я выбрал еще несколько, если вам это не понравится. Ариадна — вот хорошее имя. Или Кассандра.
— Да ты же даже не знаешь, что будет девочка! — нетерпеливо сказала Лора. — И я тоже подобрала еще несколько, чтобы вы с мамой могли выбрать, Джордж, — добавила она добродетельно. — Конрад, например… или Десмонд. И…
— Вы, двое! — произнесла Мэри. — Я тоже решила, и, в конце концов, это мой ребенок. Если родится мальчик, он будет Дэвид Джордж.
— А мне очень кажется, — сказал Хиггинс, — что если то убийство у Луиса через дорогу о чем-то мне говорит, то не иначе как о дисциплине и авторитете. И должном уважении к старшим, дети. Это не ваш ребенок, вы знаете.
— Но, Джордж… — начала Лора.
— И если будет девочка, мы ее назовем в честь моей матери. Маргарет Эмили. И это решено окончательно, — твердо проговорил Хиггинс.
— Маргарет Эмили, — повторила Мэри. — Красиво… мне нравится, Джордж. Мне очень нравится — красивое старомодное имя. Так что решено, и чтоб больше мы об этом не слыхали.
— «Кристабель» звучит куда шикарнее, — скорбно произнес Стив.
ГЛАВА 13
Утро среды, и Глассер выходной. Когда Ландерс вошел в отдел, Паллисер рассказывал Грейсу об убийстве через дорогу от дома Мендозы, Они едва успели поздороваться с Ландерсом, как сержант Лейк у коммутатора обернулся и сообщил, что окружной прокурор требует к себе офицеров, занимавшихся делом Иокумов: сейчас будет совещание.
Вид у Паллисера стал покорный, у Грейса — мрачный.
— Тогда скажи боссу, где мы, — сказал Паллисер. — Это нас — пошли, Джейс.
Ландерс сказал «Доброе утро» вошедшему Пигготту и заглянул в комнату к Мендозе. Тот говорил Хакетту и Хиггинсу:
— Condenacion[94], все, можно сказать, висит в воздухе — ни одного, к черту, определенного факта или, по крайней мере, их чертовски мало. Я только хочу сказать, что эта пестрая команда Эйлин уже, верно, хорошенько протрезвилась, и не будет вреда, если мы их еще раз допросим… А, Том?
— Если вы хотите и меня привлечь, — сказал Ландерс, — то я думал, что мне лучше заняться делом Хансон, лейтенант.
— Займись чем хочешь, — Мендоза выглядел раздраженным. Он быстро курил, был, как всегда, щегольски одет: темно-серый костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук — и явно собирался выходить и заниматься расследованием сам, поскольку его неизменная черная фетровая шляпа с широкими полями («Должно быть, их ему теперь делают на заказ», — подумал Ландерс) лежала на столе. — Заключение о вскрытии уже пришло. Вот оно. Черт побери. Конечно, это муж, я уверен на девяносто процентов. Положил глаз на другую женщину или просто хотел отделаться от этой. Поезжай и посмотри. У нас, возможно, появилась настоящая зацепка по Мишель — мы займемся этим.
Ландерс взял заключение и прочел его вместе с Пигготтом, который сказал:
— Мне надо быть на слушании по делу Вайсс в десять. Странно получилось, с этим Винсентом.
В заключении о вскрытии говорилось, что Герда Хансон (и согласно описанию трупа, она была не слишком привлекательной женой: толстая, страдавшая подагрой) умерла от удара по голове, нанесенного между часом и тремя часами дня в прошлый понедельник. Повреждения на горле были получены после смерти.
— Да, конечно, вероятнее всего, муж, — произнес Ландерс. — На этой работе мы все становимся циниками. Поедем и поспрашиваем… Интересно, есть ли у него зацепка по Мишель. За последнее время самое у нас странное дело.
Ян Хансон с женой проживали в четырехквартирном доме на Бимини-стрит. Они подъехали туда на машине Ландерса и вошли. Две квартиры внизу, две наверху; домовладелец здесь не живет. Дверь квартиры, находившейся на первом этаже справа, была открыта, и у окна сидел с сигарой в зубах и читая газету Джон Элдерби. Он поднялся, когда Ландерс позвонил.
— А, — сказал он, увидев значок. — Все, чем могу служить… снова о бедной миссис Хансон? У вас, видать, тоже полно всяческих формальностей.
— Да, мистер Элдерби. Вы хорошо знали мистера и миссис Хансон?
— Ну… как и других жильцов. Видел, как они приходят и уходят — дверь у меня обычно открыта. Приятные тихие люди, она, правда, очень редко выходила. Страдала подагрой и все такое, бедная женщина.
— А вот, — сказал Ландерс, — вечером в понедельник, мистер Элдерби. Мистер Хансон пришел домой около половины седьмого, вы видели, как он направился наверх и очень скоро сбежал по лестнице обратно; вы пошли с ним и помогли сломать дверь ванной комнаты. Да? — Хансон, конечно, не сделал этого тогда,
