Глава вторая
Сделав этот важный заказ, я свободно вздохнул и вплотную подошел к вопросу: как лететь. Ракеты меня, конечно, не интересовали. На них не то что скорость света не превысишь, а даже и не приблизишься к ней. Я искал принципиально новые пути. И нашел. Для чего же у меня голова? Но для этого требовалось особое вещество, нет, не вещество и не поле, а нечто пока необъяснимое. Где найти это? Не знаю. Но бывает же так, что бьешься над какой-нибудь задачей день, другой, а решить не можешь. И так к ней подступишься и эдак, и ничего не получается. А потом вдруг в самый неподходящий момент, когда о задаче и не думаешь, приходит решение.
Так случилось и у меня.
Если тебя сверлит беспокойная мысль, уснешь нескоро, а то и вовсе не уснешь. Уж как я долго ворочался думая о том, «пока не объяснимом». И, уже засыпая, вспомнил, как однажды разбил стеклянный колпак с приборами на вакуумной камере ядроскопа. Голову мою, будто бумажку пылесосом, сразу притянуло к образовавшейся дыре. Это пустячное воспоминание заставило меня вскочить с постели и задуматься. Как ни глубок вакуум в камере ядроскопа, все же это не идеальный вакуум, хотя бы потому, что он пронизан полем тяготения, он может передавать тепло от одной стенки камеры к другой. Вакуум в космическом пространстве тоже, собственно, не вакуум. Он тоже пронизан электромагнитным полем, в нем видны звезды, в нем мириады атомов. Какой же, спрашивается, это вакуум? А вот получить бы чистый, физический вакуум, такое нуль-пространство, где царит абсолютный покой, где нет никаких полей. Но я не говорю, что там нет и материи. О, это такая штука! Нуль-пространство является как бы прослойкой между миром и антимиром, энергия одного знака компенсируется энергией другого знака, а плюс на минус — нуль. Так что материя в нуль-пространстве находится не в возбужденном состоянии, К чему я это клоню? А к тому, что эта пустота и была то «пока необъяснимое». Как получить ее? А никак. Нуль-пространство есть всюду, оно непосредственно среди нас и в нас, оно реально, как мир, нужно лишь суметь попасть в него, и тогда бери его сколько хочешь.
Я стал деятельно готовиться к проникновению в нуль-пространство. Уже на утро тринадцатого дня я укрепил на груди генератор медленных кси-квази-лучей, открытых мною с помощью ядроскопа, за спину надел баллончик со сжатым воздухом, необходимым для дыхания и для возвращения из нуль-пространства, пристегнул к поясу специальный овальный сосуд с системой рычажков, в рот вставил шланг с загубниками, проверил, хорошо ли дышится, и приготовился к прыжку в нуль-пространство. На какой-то миг шевельнулось чувство неуверенности и страха, но здравый рассудок погасил его и, обозвав себя полушепотом «мямлей», я включил генератор. Он запел, как показалось мне, траурную мелодию. Кси-лучи постепенно очищали пространство вокруг меня, вытесняя не только воздух, но и отгоняя все, какие есть в приводе, поля. По мере распространения лучей тьма сгущалась, и как только степень вакуума сравнялась с пустотой нуль-пространства, оно поглотило меня. Тело потеряло вес. Темнота и тишина. Жутко. Но в жуть вкрапливались всплески радости. Я нажал кнопку вмонтированного в сосуд фонарика. Но, как и следовало ожидать, света не было. Ему просто было не в чем распространяться. Невольно мелькнула неприятная мысль: «А вдруг в расчеты вкралась ошибка?» Тогда я обречен вечно торчать здесь. Космонавту, отставшему от корабля и затерянному в безбрежных просторах космоса, все же легче, он видит звезды и таит надежду на спасение. А тут один как перст. И что за мрачные мысли приходят. Усилием воли я растоптал их, обрел хладнокровие и, закрыв средний клапанчик, дернул за тросик баллончика. Из его направленных отверстий вырвался, обтекая меня, воздух и я мгновенно очутился в своем мире. Но что это? Почему-то полутемно, и я накрыт чем-то мягко-шелестящим. Я толкнул мягкое. Сразу стало светло. Я увидел, что нахожусь у соседей под вешалкой, закрытый плащами и пиджаками. Очевидно, произошел сдвиг по пространственной фазе. Во избежание сдвига нужно в момент выхода в нуль-пространство быть в состоянии абсолютного покоя. А это очень трудно.
Соседи сидели спиной ко мне. Дверь находилась рядом. Я вытолкнул изо рта загубник и хотел незаметно уйти, но, когда раздвинул плащи, в их карманах что-то звякнуло и соседи, как по команде, разом оглянулись. Одновременно я сделал боковой шаг к двери.
Увидев меня, дядя Коша смутился, снял замызганный фартук — он чистил рыбу — и мизинцем соскреб со лба прилипшую чешуйку. Тетя Шаша закрыла цветастый журнал и, свернув его в трубку, ударила о колено. Она на полголовы выше мужа и раза в три массивнее его. Напомаженные губы плотно сжались.
Соседи уставились на мою амуницию.
— Здравствуйте, — без воодушевления сказал я. — Простите, что без стука вошел. Не найдется ли у вас щепотки соли?
— Коша, достань, — повелительно сказала тетя Шаша. — Видишь, ему соль срочно понадобилась. Солонку вы, конечно, принесли?
— Да я так, в кулаке унесу.
— В кулаке… А как вы сумели тихо зайти сюда? Вы же знаете, как скрипит наша дверь.
— Я очень тихо открывал ее.
— Подслушивали?
Я возмущенно кашлянул и крепче сжал подвернувшийся под руку фонарик.
— Неужели вы считаете меня…
— Не считаю, а вижу. Чего кривитесь? Возьмите соль.
Дядя Коша молча отсыпал из баночки «Питательная мука» мне на ладонь горку соли. Я не стал больше ни разговаривать, ни извиняться и вышел. Соль швырнул веером по коридору, а потом подумал, что не следовало бы этого делать: убирать самому придется.
Освободившись от амуниции, я хотел было приступить к исследованию заключенного в сосуд нуль- пространства, но в дверь постучали и тут же ввалились двое дюжих парней в стиранных халатах.
— Мы из «бюро услуг», — доложил старший. — Посылка вам…
Радость какая! Дождался. Мумию свою. Парни осторожно внесли громоздкий длинный ящик, обшитый полотном, с многочисленными печатями, и ушли.
Не читая надписей, я содрал печати, сорвал с ящика полотно и принялся за крышку, вкривь и вкось привинченную шурупами к неоструганным доскам. И вот передо мной, наконец, открылась долгожданная мумия, высохшая, желто-серая с морщинистой кожей, туго запеленатая в ткань, пропитанную бальзамом. Кто ты, житель древних веков?! Фараон, жрец или простолюдин? Ведь в древнем Египте бальзамировали не только знатных людей. Да что там, даже кошек и собак не забывали.
Ощущая неприятный холодок задеревеневшей мумии, я положил ее на стол и, переворачивая бревном, аккуратно распеленал. В ящик кинул обрывки полотна, бечевки, широченные зеленые бинты, поставил его на торец, взвалил на спину и, чуть покачиваясь, потащил его в подвал.
В конце узкого коридора я покачнулся и стукнул углом ящика о давно не беленную стену. Сзади послышался протяжный скрип открываемой двери и сердитый голос тети Шаши:
— Фил! Фи-ил! Имейте порядочность вернуть мне фонарик. Не должна я из-за вас в кладовке в потемках шариться. Слышите!
— Зайдите ко мне, сразу слева на тумбочке лежит фонарик ваш.
— А куда вы это шифоньер потащили?
Я промолчал и стал спускаться.
— Гляди-ко! — распылилась она. — Кругом виноват и разговаривать еще не хочет.
Когда я отнес ящик и возвращался назад, на лестнице меня поджидала негодующая тетя Шаша.
— Вы хотите, чтобы я стала нервнобольной? Да? Психопаткой? Да? Специально посылаете за фонариком? Что у вас за мужчина на столе валяется?
Как я мог забыть, что мумию оставил в комнате!
— Здесь что, морг? — кричала она. — Или, скажете, он жив? Я не слепая, я вижу, что это давно высохший труп. Вы убийца!
— Это просто мумия, — постарался улыбнуться я. — Успокойтесь.
Возвышаясь надо мной на две ступеньки, она подавляла меня своей величиной.
