– Мы здесь второй день, – торопливо сказал один, – вчера мы этот приз на абордаж взяли…
Второй молча приблизился, встал на колено, положил рядом кривой острый тесак. Прижав руку к груди, проговорил:
– Бристольский Том! Прошу, возьми в свою команду…
– Иди, – просто и коротко откликнулся я. (А чего было думать?)
Он с шалым, счастливым лицом встал, подхватил тесак, тут же бросил его, подскочил и обнял кого-то из моих. Потом бросился к Каталуке и стал пытаться приподнять его над палубой. Тут же вокруг них сгрудились и свои, и чужие, стали орать, подбадривать. Весело и лихо кто-то перезвякнул монетами, метнулись ставки “за” и “против”. В смысле, поднимет или нет.
Капитану в это время что-то быстро шептали на ухо. Я отвлёкся, а он с медовым, рассчастливым лицом стоял уже возле меня и простирал в воздухе объятие.
– Что же ты сразу не сказал, что ты – Том Чёрный Жемчуг! Слыхал, слыхал про Чагос! Эй, кто там! Тащите кружки!
– Жалко, Леонард тебя не видит.
– Кто это?
– Мой кок. Я с ним при похожих обстоятельствах познакомился …
Брошено за борт ведро на верёвке, подняли морской воды, наполнили ею две большие кружки. Всыпали туда по горсти пороха, размешали. Подали одну мне, одну капитану. Я встал, взял кружку, вздохнул. Вот уж не думал, что придётся пить “мировую” пиратскую чашу…
– За неё! – воскликнул с пафосом капитан.
– За неё! – выдержал я ритуал.
(За неё – это за Фортуну, но вслух это имя не произносится: мы, дескать, из одной стаи и, в отличие от непосвящённых, без имён знаем, о ком идёт речь.)
Я честно выдул свою кружку. В животе ёкнуло.
– Алле хагель! – проорали пираты, выхватывая и воздевая вверх железо.
– Виват! – не менее дикими голосами проорали и мои спутники.
– Я гнался за этим кораблём от самого Бристоля, – сказал я капитану. – Мне нужно осмотреть его. Весь, от киля до клотика.
– Хоть распили его пополам! – широко повёл он рукой.
Я взглянул на своих. Готлиб и с ним ещё четверо неторопливо направились в чрево “Хаузена”. Пустое, ведь знаю уже, пустое чрево. Алле хагель.
За плечом кто-то негромко кашлянул. Я оглянулся. Тот, кто сообщил мне про абордаж. Да, его тоже нужно взять с собой. Здесь ему это рано или поздно припомнят. Не простят. Он ещё только открыл рот, а я ему уже ответил:
– Да.
Он всмотрелся в моё лицо – то ли это “да”, о котором он думает? Понял: то. Осклабился, шумно вздохнул. Пошёл к моим.
– Капитан Том! – выкрикнули вдруг от пиратов. – Меня тоже возьми в команду!
И повторилось:
– И меня! Меня тоже!
Я поднял руку. Голоса смолкли. Вперёд выскочил один, встал, растянул рот в ухмылке радостной и приветливой. Насколько мог, конечно.
– Тебя взять в команду?
– А? Да!
– Зачем?
– Что? А, так матросом буду! И работать, по морскому делу…
– А что ты можешь?
– А? Могу? Убивать!!
– Это я и сам могу. Ещё что?
Он молчал, таращил глаза.
– Ты вот, что можешь? – спросил я между тем следующего желающего сменить команду.
Тот тоже молчал. Я повысил голос:
– Готов послушать каждого, кто что-нибудь умеет, кроме как живых людей резать!
Молчали все.
– Тай умеет! – послышалось вдруг. – Только он по-английски не понимает! Чуть-чуть говорит на китайском.
– Что умеет?
– Без оружия драться! И бьёт любого, и двух, и трёх сразу. Было – и пятерых положил.
