– Нет, – разлепился после некоторой паузы длинный лягушечий рот.
– Хороший корабль, новый!
– Мне корабль ни к чему. Доволен будь, что людей беру.
– Доволен, Джо, доволен. Выручил ты меня. Честное слово, даже странно – зачем тебе мертвецы? Тем более по четыре пиастра за голову!
– Дурак ты, мой хороший. Дней десять они болеют? И до сих пор живы? Значит, неделю-другую ещё протянут. А больше и не надо. Больше на моих плантациях мало кто выдерживал…
– Эй, стой! – закричал вдруг пират. – А вон у них один здоровый! Его я дёшево не отдам!
Ах ты, чёрт. Это же он о Леонарде. Он не выходил из своего камбуза и лицо-то не мазал.
– Десять пиастров за здорового!
– Ни одного пиастра за здорового. Себе оставь.
– И оставлю. Крепкий малый. Августу продам, в камненосцы.
Обыскивали между тем умело. Но мы к тому и готовились. Вот идёт навьюченный одеждой и какими-то ремнями Оллиройс. Его разворачивают, как капустный кочан. Находят безделицу – табакерку, кольцо, кошелёк с небольшой суммой денег. Но находят! Довольны, забыли даже о своей “красной роже”. Следующий – Нох, полуголый, тщедушный – что там прятать! Его пропускают, почти не притронувшись, потому, что следом идёт Адамс, навьюченный, с сумкой. Ноха пропускают, а с ним (о, мы молодцы!) – проходят нож, бритва и подзорная труба. Дальше будет Готлиб, на нём спрятаны кисет с порохом и напильник. Моя очередь. Надеюсь на тот же фокус. Почти раздет – голая грудь под рубахой, искать у меня нечего. Всё внимание должно быть на идущего за мной Лиса – он держит под мышкой свёрнутый кусок паруса. А я должен проскользнуть, у меня к ноге с внутренней стороны привязана Крыса. Но нет. Тянет ко мне руки краснорожий, взгляд внимательный. Использую оговорённое на крайний случай средство: быстро разжёвываю спрятанные во рту какие-то Пантелеусовы листочки, выпускаю на губы коричневую пену. Тут же зажимаю руками рот, как будто сдерживаю толчки тошноты. С отчаянием и брезгливостью на лице отпрянул обыскивающий, набросил на меня верёвку. Скорее вниз меня, в шлюпку!
– Синьор Джованьолли! – послышалось вдруг с палубы.– Взгляните, этот на себе верёвку прячет!
Кто у меня с верёвкой? Не помню. Двое или трое. Жаль, одна верёвка пропала. На “Дукате”, на ютовой надстройке послышался смех, какой-то невнятный приказ. Очередного матроса спускают во вторую уже шлюпку – первая наполнена – а рядом с палубы, с борта выдвинулся вдруг конец запасной реи – а на ней – о Господи! – повешенный матрос.
– Последний, синьор Джованьолли!
– Ну вот и порядок. Давай денежки, Джо!
Лихорадочно дрожа, я, словно безумный, почему-то твердил, повторял:
– Давай денежки, Джо! Давай денежки, Джо!
Вдруг чьи-то руки, стянутые верёвкой, на миг легли на мои запястья, с силой сдавили. Стоун. В глаза не смотрит. Охранники рядом. Шепчет:
– Тихо, Томас. Тихо. Ты – капитан…
Шлюпки пошли к берегу. Охранники сидели на вёслах, клинки в ножнах. Гребли. Как ни в чём не бывало, запели. Я поднял голову. Посмотрел. Мои матросы, как ни странно, не выглядели напуганными или даже растерянными. Глаза только сузились – спокойно,
На берегу нас ещё раз связали – по парам. Охранники с равнодушными лицами выстроились сбоку редкой цепочкой. Передний взмахнул рукой. Процессия медленно двинулась по кромке берега. Я брёл в середине. Ноги вязли в горячем песке. Очень неудобно было нести перед собой связанные руки. Проплывало мимо Дикое Поле, то и дело подходили поглазеть на нас местные обитатели. Встречали знакомых, выкрикивали:
– Оружие есть?
– Хо!
– А почему они все в красном?
– Какой-то заразой больны. Правило видно такое – красное носить, чтобы все издали видели.
– Большая компания. Может, пару человек прибрать к рукам?
– Заразные же!
– Чёрт с ним. Нам гальюн нужно вычистить. Потом утопим.
– Не лупи глаза. Их купил Джо Жаба.
– Оу?! Тогда пойдём-ка отсюда…
…– Оружие есть?
ДЖОВАНЬОЛЛИ, ХОСЭ И СОБАКИ
Открытое пространство миновали быстро. Остались позади одинокие каменные дома – всё плоше и бедней по мере удаления от реки. Затем прошли парусиновые палатки, хибары из хвороста, обмазанного глиной. Начался лес. Мы долго карабкались по крутой тропинке, выбитой в скале, прежде чем поднялись наверх, на плато. Здесь Джо и ещё кто-то сели на поджидавших их лошадей. Ехали позади. Молчали. Густые заросли трав и кустарников окружили нас со всех сторон. Передние шли, раздвигая эти заросли грудью. Чуть
