Ох, нет. Навалились, да плотно так, мы едва успели друг к другу под левые руки пристроиться. Хорошо, что матросы красные рубахи надели, – отчётливо видно, где свои, где чужие.
И снова грохот ядер.
– Достаточно трупов! Пусть кто-нибудь Августу скажет!..
Проклятые ослы. Тупые, упрямые. Их уж больше десятка лежит, а всё лезут. Жирком заплыли при сытой-то жизни. А у нас каждый день – война. Мы привычны.
Вдруг откатились назад, далеко. Убрали, попрятали оружие. Что, ядра подействовали?
– Или непонятно просил человек, чтобы Августу передали? – послышался негромкий, размеренный голос.
Негромкий, но народ съёжился, затих. Некто, в грубой одежде, без возраста, среднего роста. На Клауса чем-то похож!
– Кто кровь первым пролил?
Готлиб шагнул, повернулся к нему взрезанной, в бурых потёках, спиной.
– Вот первая кровь.
– Это так, Властелин, – утвердительно проговорил кто-то из неприметных монахов.
– Значит, вину за убитых снимаю…
Снова серия ядер.
– Эдди! Довольно! Прыгай сюда! Бариль, поддержи его.
Эдд спрыгнул.
– Что же, этот вот крест – это знак? – озадаченно проговорил Август. – Человек в виде креста. Бьют пушечные ядра. С гавани. Но ни один корабль в гавани не стреляет!
– Именно так, Властелин, – подтвердил кто-то. – Ни одного дымка от пушечного выстрела!
– Что происходит?
– Я Томас Локк Лей. Это бьёт мой “Дукат”. Он в гавани, только… Невидим.
–
– Да, а человек с руками, раскинутыми крестом – это сигнал. Всё просто.
Август взялся рукой за подбородок.
– Да, слыхал. Захватил кто-то с Дикого Поля
– Да секрет, в общем, прост, – сказал я.
Запросто сказал, как при обычной беседе. Стоя в крови, среди трупов, тяжёлого дыхания, напряжённых рук с точёным железом. Улыбнулся.
– Вот, кстати, о секрете. (Август отпустил подбородок.) Томас Локк здесь. Об этом говорит череда событий. И посылочка мне от него. С секретом. Я не смог разгадать. А ты, юноша, называющий себя его именем, сможешь?
– Наверное, Август. Уж если кто-то сумел закрыть, то он же и открыть сможет. Скажи, чтобы принесли бочонок.
Властелин недоверчиво посмотрел, кивнул куда-то вбок. Монах побежал. Мои люди, успокаиваясь, прикрыли железо полами рубах.
– Если ты – Томас Локк, обещаю защиту и покровительство. А из-за чего бойня?
– Мой! Мой раб! – захрипел вывернувшийся вдруг из-за спин легионеров человек в пиратском одеянии, дорогом и безвкусном. На одном глазу его чернела косая полоса повязки. – Я хозяин мальчишки! Они хотели отнять!
– Это так?
– Это так, – подтвердил нелгущий монах.
– Нет! Это не так! Я хотел и готов был выкупить его. И сказал об этом монаху! Мой денежный мешок здесь, в подвале! Но прежде всего я должен был снять с него ошейник. Мальчишка был подвешен, как окорок в коптильне, и очень страдал. Это понятно?
– Это понятно. Зачем кровь пролили?
– Похоже, Легат сошёл с ума, – поспешно проговорил кто-то из монахов. – Он сам себя зарезал. При всех.
– Вот уж чего не предполагал…
А в это время Бариль, придвинувшись ко мне, задавленным шёпотом прогудел:
– Так что, мистер Том, здесь, кажется, всё в порядке. Можно нам отлучиться? Дельце у нас есть.
Я кивнул. Команда в шёлковых красных рубахах проворно и слаженно потекла к воротам. Август движением руки рассеял своих. Я, Эдд, Готлиб и Тай прошли к прилавку с фруктами, сели на скамьи и бочонки. Рядом сел Август, ещё кто-то. Сидели, молчали. Смотрели, как охранники Города уносили с собой ещё тёплые трупы.