поразило то, что у забитых, затравленных, несчастных людей не возникло и мысли продавать понемногу ценности из сокровищ Джованьолли и тем жить. Нет, они желали трудиться и питать себя лишь трудом своих рук.
Для меня это упрощало дело. Можно было не плыть к Африке. Можно было сразу отправляться за Корвином. Аравийское море, затем – Персидский залив и потом – вверх по Тигру, в Багдад.
Итак, мы похоронили Ноха – вместе с теми, кого отняли у нас недавние схватки, – прихватили сундучок золота и – все бумаги Джо Жабы. Основную же кучу сокровищ я поручил Тамбе надёжно спрятать в горах и хранить, – до тех пор, пока на пути моём не встретится кто-нибудь, кто мне подскажет, что с ними делать.
Дела наши были завершены. Оставалось лишь отвезти спасённую женщину в Город, чтобы поручить её заботам Августа. Я приготовил мешочек с золотом и для неё – сумму достаточную, чтобы она смогла выбраться из Адора и доплыть до земель Большого мира в том случае, если этот самый Большой мир не позволит мне вернуться за ней. Поход на Багдад – судьба тёмная.
Ночью, – опять ночью, – мы спустились с плато, сели в шлюпку и, прокравшись меж безмолвных разбойничьих кораблей по спящей гавани, вошли в устье реки. Я высадил на пиратский берег Слона – для дела, известного мне и ему. Матросы, подгоняемые свирепым шёпотом Бариля, принялись заполнять пресной водой погруженные в шлюпку пустые бочки, а наша дама и сопровождающие её капитан “Дуката”, Готлиб и Тай поднялись по каменным ступеням к воротам. В знакомом уже зале нас ждал сонный, но радостно улыбающийся Властелин: нет, не дремлет его ночная стража!
Мы не долго прощались: ложился туман. Нужно было успеть под его спасительным покровом добраться до корабельного кладбища. Но Август не отпустил нас так просто. Монахи и воины Легиона проворно погрузили к нам трёх забитых свиней и целый ряд корзин со свежей зеленью и фруктами. За это стоило быть благодарным: команда давно уже не видела хорошей пищи.
А перед тем наша шлюпка пристала к берегу Дикого Поля, и в неё забрались запыхавшийся Слон, и с ним – ещё трое кряжистых, крепких пиратов. Он их представил:
– Клетчатый Сэм, Илион Грог и Точило. Ручаюсь за всех головой.
– Илион Грог? – переспросил я, припоминая. – Поклонник маленькой Гэри?
– С вашего позволения, сэр, – почтительно ответил он, – да, был таким. Пока вы не показали мне, с какой лёгкостью можно ею пренебречь.
– Но, Илион, – я поднял вверх палец и трагично, и многозначительно проговорил: – Если быть честным, то не с такой уж и лёгкостью…
Это была ошибка. Все, находящиеся в шлюпке, дали вдруг вдоль по сонной гавани такого хохоту, что на ближайшем к нам темнеющем корабле спешно стали зажигать бортовые огни. Стонал, обхватив голову руками, скорчившийся у весла Готлиб. Выпучив глаза и раззявив пасть, тряс бородой Точило. Бариль, испуганно взмахивающий руками, повелевая молчать, не мог вымолвить ни слова, а только икал, задыхаясь. В разинутые в диком хохоте рты втягивались и пропадали там синие нити тумана. Конечно же, очень скоро заставили себя замолчать, но ещё долго плыли, то хрюкая в сгиб локтя, то закусывая губы.
Шлюпка, загруженная продуктами, бочками и людьми, глубоко сидела в воде, и проход в стене Ямы искали весьма осторожно, так как любое столкновение со скалой могло её потопить. Тут я опять засмеялся: впереди послышался слабый крик перепёлки. Да, Стоун послал на проход людей, и нас ждут, но здесь, в тропиках, подавать сигнал криком птицы, живущей в Англии, – это нужно придумать!
Но вот наконец и оно – наше дарованное океаном и Небом убежище. У новых матросов от суеверного страха перекосило лица, когда мимо нас чёрными призраками стали двигаться силуэты мёртвых судов. Вдруг на одном – небольшой огонёк: фонарь проблеснул в окошечке квартердека. “Дукат”! Мы поднялись на палубу – и здесь уже замер и я. Немыми и тёмными истуканами замерли две шеренги людей. Вскинутое и неподвижно застывшее, и бледно горящее в подкрашенном луною тумане оружие. Стоун, в полном параде, с обнажённою шпагой, – но босиком! – невесомо пронёс себя вдоль строя и отчеканил отчётливым шёпотом:
– Мистер Том! Жили без происшествий! Матросы здоровы!
Ах, как мне хотелось броситься и обнять его, и воскликнуть: “Здравствуй, друг!” Но со мной были новые люди, чужие, вчерашние пираты, и для них нужно было сохранить магию порядка и власти. Я просто отсалютовал ему, а потом, стараясь тихо ступать, пошёл по родной палубе, пожимая руки всем остальным. Лишь шептал, кривя губы:
– Здравствуйте, братцы… Адамс. Лис. Леонард. Оллиройс. Сэм Гарпун. Рэндальф. Робертсон… Здравствуйте все.
КРАШЕННЫЙ КЛИВЕР
Дело сработано наполовину. Эдд-то на корабле, а вот Корвин – в каком-то Багдаде. Что ж, до Аравии отсюда – рукой подать. Придём и туда. Тем более что из таких переделок выбрались, каких больше никогда уж не будет. Вот только дождёмся вечера. Можно, конечно, выйти из Ямы и утром. Выйти, вильнуть по проходу, соединяющему гавань Адора с открытым океаном. Нас, конечно, увидят и метнутся в погоню, но, пока станут крутить шпили, поднимая тяжёлые якоря, мы уже подставим под ветер все свои паруса. С другой стороны, зачем дразнить ос в их осином гнезде? Зачем без нужды злить без того уже разозлённых пиратов, признанных мастеров погони и абордажа? День переждём. Выйдем под вечер. Ночью погони у них не получится. Погасим все бортовые огни – и просто исчезнем. Неприятно, конечно, сидеть лишний день перед самым их носом. Но не зря говорил Тимур Тамерлан [22]: “Храбрость – это терпение в опасной ситуации”. Я поделился всеми этими соображениями с друзьями, и мы согласно решили: ещё день потерпим.
После полудня, истомлённый тягостным ожиданием, я перебрался на берег и влез на вершину скалы, к марсовым – караульным. Здесь лежали, укрывшись за камнем, Тай, Готлиб и Слон. Две подзорные трубы, два стеклянных, внимательных глаза, ни на миг не отрываясь, ощупывали гавань и город. Я притаился рядом с ними. Жестом попросил трубу. Стал осматривать пиратскую бухту и город. Всё обыденно, всё понятно. Удобное местечко устроили себе страшные люди. Отсюда уходят убивать и грабить, сюда возвращаются веселиться и пьянствовать. Жрут, пьют, день за днём жизнь проводят.
Всё, что появлялось перед взглядом моим, было уже знакомо. Вот гавань, где пираты прячут свои корабли. Вот Дикое Поле. Парад, дома, переулки. Изрядное количество пиратов плещется в прибрежной воде: купаются, моют одежду. Ещё больше их просто прогуливается вдоль кромки прибоя. Я перебросил трубу направо. Так, это Город. Разделяющая Город и Поле небольшая река. Четыре корабли стоят у пристани Августа. Копошится гостевой и портовый люд…
