Соперники

Капитан. Ха-ха-ха! Я так и знал, что развеселю вас, батюшка! Я вам хотел потом рассказать, в чем дело.

Сэр Энтони. Потом рассказать? Да, действительно, презабавная безделушка!

Капитан. Я вам объясню… Видите ли, батюшка, Лидия романтична, чертовски романтична… Ну, вот я и решил: если она окончательно откажется простить меня, я выну шпагу из ножен и поклянусь ей, что брошусь на острие и испущу дух у ее ног.

Сэр Энтони. На острие шпаги?… Да это как раз ей по вкусу будет, ну и что же дальше, сумасшедший ты?

Капитан. А вот вы увидите, что будет победа, увидите, батюшка. «О Лидия, – скажу я, – прости меня, или эта острая сталь, – скажу я…»

Сэр Энтони. О дуралей! «Закалывайся на здоровье», – скажет она! Ступай к черту с твоими проклятыми безделушками.

Капитан Абсолют уходит. Вбегает Дэвид.

Дэвид. Остановите его, остановите! Стоп, стоп! Держи вора! Караул! Убивают! Грабят! Пожар! Держи вора! О сэр Энтони! Да позовите же его, прикажите ему остановиться. Стоп! Убивают! Пожар!

Сэр Энтони. Где убивают? Какой пожар?

Дэвид. Ох, его уж и не видно. А у меня духу больше нет! Ох, сэр Энтони, что же вы его не остановили? Что же вы его не задержали?

Сэр Энтони. Проклятье! Малый помешался. Кого не задержал? Джека?

Дэвид. Его самого, сэр! Ох, там убийство и резня и…

Сэр Энтони. Убийство?

Дэвид. Да, с вашего разрешения, сэр, там на поляне всех сортов смертоубийства: сражение, кровавый бой на шпагах и ружьях.

Сэр Энтони. Кто же с кем сражается, олух?

Дэвид. Все, кто ни на есть, все будут сражаться: и мой бедный хозяин, и сэр Люциус, и капитан, ваш сын…

Сэр Энтони. Ах, негодяй! Теперь мне ясны все его фокусы. Где место?

Дэвид. Королевская поляна.

Сэр Энтони. Дорогу знаешь?

Дэвид. Понятия не имею. Но я созову всех… мэра… судей… полицейских… церковного старосту… причетников… Надо побольше народу, чтобы их разнять…

Сэр Энтони. Идем. Подставь мне плечо, чтобы опереться… По дороге соберем людей. Ах, негодяй! Вот когда я по-настоящему рассержусь! Так вот что значат эти разговоры о подарке! Ну и задам же я ему!

Уходят.

Картина третья

Королевская поляна.

Сэр Люциус О'Триггер и Акр с пистолетами.

Акр. Клянусь моей храбростью, сорок ярдов – отличная дистанция, сэр Люциус. Клянусь целью и мишенью! Уверяю вас, это прекрасная дистанция!

Сэр Люциус. Для мушкетов или маленьких полевых орудий. Предоставьте уж это мне, мистер Акр. Стойте… Я вам покажу… (Отмеряет несколько шагов вдоль сцены.) Вот это – прекрасная дистанция, настоящая дистанция для джентльмена.

Акр. Черт возьми, да ведь это все равно, что у часового в будке стреляться! Уверяю вас, сэр Люциус! Чем дальше он будет от меня стоять, тем хладнокровнее я буду целиться.

Сэр Люциус. Вот как?… Пожалуй, вы всего лучше будете целиться, если его совсем не будет видно.

Акр. Нет, сэр Люциус, но, я думаю, сорок или тридцать восемь ярдов…

Сэр Люциус. Фу… фу… Ерунда! Три или четыре шага между дулами ваших пистолетов – это все равно, что миля.

Акр. Клянусь пулями, нет! По-чести, никакой заслуги не будет застрелить его с такой короткой дистанции. Прошу вас, сэр Люциус! Сделайте мне одолжение: позвольте мне застрелить его с дистанции пушечного выстрела. Пушечного, если вы хоть немножко меня любите!

Сэр Люциус. Ну, мы это решим с его секундантом. Но скажите мне, Акр, в случае неудачного исхода… Нет ли у вас каких-нибудь желаний или поручений, которые я мог бы выполнить?

Акр. Очень вам благодарен, сэр Люциус, но я не понимаю…

Сэр Люциус. Ну, как вы думаете!.. Когда стоишь под выстрелом, всегда ведь есть небольшой риск… И, если несчастливая пуля принесет вам вечное успокоение, вам уже некогда будет заниматься семейными делами и распоряжениями!

Акр. Вечное успокоение?…

Сэр Люциус. Например, в случае такого исхода – желаете ли вы, чтобы вас набальзамировали и отправили домой, или же вы не возражаете, чтобы вас похоронили здесь, в Аббатстве? Я слышал, что здесь очень уютное кладбище…

Акр. Набальзамировать?… Уютное кладбище?… Клянусь смертельным трепетом, не говорите таких вещей, сэр Люциус!

Сэр Люциус. Вам, очевидно, никогда не приходилось принимать участие в подобных делах?

Акр. Нет, сэр Люциус, никогда еще.

Сэр Люциус. Жаль, жаль: привычка – великое дело. Скажите, а как вы намерены стоять… когда он будет целить в вас?

Акр. Клянусь шеренгой! Я практиковался, сэр Люциус, понятно, в профиль. (Становится в позу.) Постараюсь сделаться как можно меньше: стану боком, так сказать.

Сэр Люциус. Нет-нет, это совсем не годится. Если вы будете стоять так, когда в вас целятся… (Целится в него.)

Акр. Черт… Сэр Люциус! Вы уверены, что курок не взведен?

Сэр Люциус. Не беспокойтесь.

Акр. Но… но… вы же не знаете… А вдруг оно само выстрелит?

Сэр Люциус. Полноте, не бойтесь. Так вот, если я попадаю в вас – у моей пули двойной шанс: если она не заденет важнейших органов правой стороны, то трудно допустить, чтобы она не задела органов левой.

Акр. Важнейших органов?

Сэр Люциус. Нет, вы должны стать вот так. (Ставит его в позицию.) Пусть он целит вам в лоб, тогда пуля и даже две могут пройти через вас, не причинив вам никакого вреда.

Акр. Пуля… или две… пройти через меня?…

Сэр Люциус. Да… кроме того, это самое джентльменское положение, самое приличное.

Акр. Вот что, сэр Люциус, мне совершенно все равно, как меня убьют – в приличном положении или в неприличном. Так уж лучше я, клянусь моей храбростью, стану боком.

Сэр Люциус (смотря на часы). Не может быть, чтобы они подвели нас… А, нет! Я вижу, они идут…

Акр. А? Что? Идут?

Сэр Люциус. Да. А кто же это там перелезает через изгородь?

Акр. Там идут двое. Ну что ж, пускай идут. А, сэр Люциус… Мы… мы… мы… не будем бежать?

Сэр Люциус. Бежать?

Акр. Нет, я говорю, мы не будем бежать, клянусь моей храбростью!

Сэр Люциус. Да что с вами такое?

Акр. Ничего, ничего решительно, мой дорогой друг… мой милый сэр Люциус… только я что-то не чувствую в себе такого мужества, как раньше.

Сэр Люциус. Фу-фу! Вспомните о вашей чести.

Акр. Да-да… верно… моя честь… Напоминайте мне время от времени о моей чести, сэр Люциус.

Сэр Люциус (вглядываясь вдаль). Вот и они.

Акр. Сэр Люциус, не будь я с вами, я бы подумал, что испугался. Что, если мужество покинет меня? Мужество ведь приходит и уходит, не спрашиваясь…