ДОМ № 77
ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК УМЕР В НИЩЕТЕ
До сих пор знаменитые врачи встречались нам преимущественно на четной стороне улицы Марата. И вот еще одна встреча, уже на нечетной стороне. Как сообщает столичная адресная книга 1892 года, в доме № 77 жил тогда лейб-хирург Николай Александрович Вельяминов. Здесь он вел и прием больных – правда, нечасто, дважды в неделю по два часа, с шести до восьми вечера...
Это был один из самых известных врачей столицы. Имя его можно встретить в летописях многих медицинских заведений. Он руководил Военно-медицинской академией, был директором Максимилиановской лечебницы, находился в числе организаторов станции Скорой помощи в Свечном переулке (в то время единственной). На счету Вельяминова – еще и первый в России журнал по хирургии «Хирургический вестник», который он основал и бессменно редактировал. Редакция журнала, кстати, обычно находилась на квартире Николая Александровича...
А вообще у Вельяминова нерядовая судьба. Медиком он стал вопреки воле родителей. Еще студентом проявил организаторские способности: создал временную больницу на Урале. Участвовал в боевых действиях, был отрядным хирургом у знаменитого генерала Скобелева. Потом все складывалось благополучно вплоть до 1917 года, который Вельяминов встретил в чине действительного тайного советника.
Но Октябрьскую революцию Николай Александрович не принял. В конце 1917 года на заседании, посвященном памяти Николая Пирогова, Вельяминов обратился к портрету великого хирурга со словами: «Идущие на смерть приветствуют тебя!». Вскоре он потерял работу, из дома его выселили. Пишут, что бывший лейб-хирург нашел приют в одном из помещений больницы Петра Великого, где спустя какое-то время и скончался – в полной нищете...
А в летописях дома № 77 есть и еще несколько приметных жильцов. Во-первых, жила здесь уже знакомая нам семья Бузовых: ей принадлежал и этот дом тоже. А соседом Бузовых по дому какое-то время был Петр Николаевич Ге, сын знаменитого художника и столичный мировой судья. Он был персоной довольно известной, вращался в высоких сферах. В мемуарах князя Николая Жевахова есть небольшой, но любопытный эпизод, связанный с именем Ге: «Распутин казался 'святым' лишь тем, кто его считал за такового... С теми же, кто в нем видел только русского мужика, с теми он не лицемерил и в святости своей не убеждал, а, наоборот, даже смирялся пред ними.
Об этом свидетельствует и характерный случай, переданный мне Петром Николаевичем Ге, который, однажды, встретился случайно с Распутиным в вагоне железной дороги и спросил его:
'Почему Вами так интересуются и возят Вас из дома в дом?'
'А это, миленькой, потому, что я знаю жизнь', – ответил Распутин.
П.Н. Ге улыбнулся и спросил:
'А Вы действительно ее знаете?'
Распутин тоже улыбнулся и простодушно ответил: 'Нет, я ее не знаю, но они думают, что я знаю... Пущай себе думают...'».
ДОМА №№ 79, 81
ЛЕЙБ-ГВАРДИИ ЕГЕРИ
Улица Марата заканчивается у Подъездного переулка, и, стало быть, до завершения пути нам еще неблизко. Однако по нечетной стороне у нас впереди всего два номера – 79 и 81. А дальше идет пространство бывшего Семеновского плаца, которое мы, разумеется, тоже без рассказа не оставим.
Итак, участок № 79. Здесь находится сразу два здания: вначале мы проходим территорию детского сада (сам он расположен в глубине участка и имеет номер 79а) и лишь потом подходим к самому дому № 79. Построенный еще в конце XVIII века, он какое-то время принадлежал купцу Хлебникову, а потом был куплен у него в казну. С той поры дом занимали исключительно казенные учреждения и ведомства. До 1917 года в доме обитали военные: вначале Егерский батальон, потом Военно-рабочий батальон, затем 2-я Санкт- Петербургская инженерная дистанция.
А в 1920-е годы в этом доме обосновалось отделение милиции. Чуть позже случилось и событие всесоюзного значения: на Марата, 79, открыли первый в стране медицинский вытрезвитель. Произошло это в ноябре 1931 года; в задачу новому учреждению вменили кратковременную изоляцию пьяных и медицинскую помощь им «с целью скорейшего вытрезвления». Как сообщает историк Ирина Такала, особенно долго обсуждали, как же поступать с отобранными у «пациентов» алкогольными напитками. Итоговое решение было принято в Москве: «спиртные напитки подлежат возврату их владельцам по вытрезвлении»...
В этом доме и теперь помещается отдел полиции, только вот вытрезвителя здесь нет уже давно...
Оставив дом № 79, переходим Звенигородскую улицу. Когда-то она именовалась 7-й линией, или 7-й Ротой Семеновского полка: здешние земли были выделены как раз этому полку. Хотя случалось стоять в этих краях и другим гвардейским частям.
Вся территория за Звенигородской улицей была своеобразным военным городком. Длинный двухэтажный дом № 5 по Звенигородской (он же дом № 81 по улице Марата) строился для лейб-гвардии Егерского батальона. То были фактически первые казармы этого батальона, созданного императором Павлом I. Егерями тогда звалась легкая пехота – умелые стрелки, действовавшие в рассыпном бою...
Впоследствии Егерский батальон был преобразован в полк, а казармы на Звенигородской стали именоваться «староегерскими». В распоряжении Егерского полка они находились до самой революции.
Вот, кстати, и еще одна причина, по которой улица Марата вполне могла бы именоваться Егерской...
