молодыми людьми, которые скоро будут студентами и, надев белые студенческие фуражки, отправятся в широкий мир, чтобы стать владыками в царстве духа.
— «Вот место, где Скорпион сгибает свои кривые клешни двумя дугами и, извиваясь всем телом и отведя в сторону хвост, вытягивается между двумя созвездиями. При виде чудовища, из которого по капле сочится и испаряется черный гной и которое собирается вонзить в тело юноши свое кривое жало, сердце Фаэтона сжимается от страха…»
Скорпион распростер свое отвратительное тело над западным миром, разбрасывая капли яда и отравляя воздух гнойными испарениями. «Скорпион» — это вовсе не торговец зеленью Лэвквист или торговец коврами Ульмус, а нечто более крупное и отвратительное. Это огромное животное, которое носит на спине все свое потомство, кормит и защищает его, чтобы потом сожрать. Но люди древности говорили, что если заставить это ядовитое животное выползти на свет, то скорпион, видя, что все пути ему отрезаны, подымает свой изогнутый хвост, вонзает жало в собственное тело и умирает от яда, источником которого сам является.
Пышной зеленью одела весна всю страну. Для иностранных летчиков, которые наблюдали ее сверху, она была лишь поверхностью, стратегической территорией, строительным участком, который можно купить. Но для людей, которые ходили по этой земле и обрабатывали ее, она была больше, чем строительный участок. Они не могли помыслить, что ее можно продать.
Пухлые социал-демократы, антрепренеры, владельцы пароходных компаний и редактора газет сидели, попивая коктейли, с иностранными генералами и экспертами и торговали своей родиной. Повсюду в покрытой зеленью стране подготавливали землю для врага, заливали ее цементом и распланировывали так, чтобы летчикам бомбардировочной авиации и американским солдатам было удобнее приземляться. На их стороне были пресса, общественное мнение, акционерное общество «Дагбладет», но не народ… Народ мирный, народ терпеливый умел в решительные моменты быть поразительно упрямым. Когда немцы захотели покорить его, он неожиданно поднял восстание. Оказалось также, что народ не способен поддаться американской пропаганде. Люди не желали любить иноземцев, которые оккупировали страну. Американцы имели на своей стороне общественное мнение, представленное акционерным обществом «Дагбладет», но не симпатии народа. Похоже, что упрямый народ хочет снова устроить восстание. К нему уже готовились в секретном отделе «Ярда». Наготове лежали списки с именами патриотов. Готовились к восстанию и шпики.
Стояла весна, время, когда производится посадка растений. В «Ярде» также имелся небольшой питомник. В контрразведке при государственной полиции любовно выращивали особые растения, которые надлежало затем насадить в рабочих организациях и коммунистической партии. Это особого рода рассада — провокаторы, засланные в передовой отряд народа, чтобы в нужный момент создать повод для вмешательства полиции.
«Ярд» — это сердце буржуазного государства. Со всеми своими камерами, катакомбами, тупиками и двойной системой лестниц и коридоров он является крепостью буржуазии, архитектурным выражением ее сущности.
Была намечена постройка нового крупного здания наподобие «Ярда». Дом, где над входом, распластав крылья, парил чужеземный орел со злобным взглядом и жадными лапами на фоне звезд и кровавых полос, стал теперь слишком мал. В нем больше уже не вмещались канцелярии и картотеки, которые были необходимы. Не хватало места для всех инспекторов, инструкторов, контролеров и штабов, которые должны были работать в стране. Уже не хватало жизненного пространства для комитетов, контрразведок, агентов и тайной полиции, которые должны были выполнять свои задачи согласно программе помощи слаборазвитым районам Европы. Всевозможным иностранным агентурным организациям также требовались гораздо более просторные помещения.
На бывшем собачьем кладбище в восточной части города был выкопан котлован для громадного нового здания. В один чудесный весенний день, когда вовсю сияло солнце, был заложен фундамент; в честь торжества, словно два брата, реяли рядом иностранный флаг и национальный. Американские сверхмощные бомбардировщики и истребители звеньями носились и гудели в голубом весеннем небе. Расторопные американские солдаты с размещенных в гавани военных кораблей проходили парадным маршем, заложив за щеку жевательную резинку, а оркестр американских военных моряков играл попеременно с джазом местных ополченцев. Люди, проходившие мимо места, где происходило торжество, с чувством неприязни смотрели на музыкантов, потому что иностранные оркестры не впервые затевали концерты на улицах.
Иностранный посол заложил в фундамент первый кирпич.
— За демократию и христианство! — произнес он, протягивая премьер-министру страны серебряную лопаточку каменщика.
Социал-демократический премьер-министр взял лопаточку своей пухлой рукой, оттопырив мизинец, который торчал, словно баварская сосиска. Вот он стоит перед фотографами, этот напомаженный человек в хорошо отутюженном костюме, человек, который достиг поставленной цели, пробил себе дорогу к власти и отошел от своего класса. Бычий затылок, маленькие прищуренные, зорко следящие за всем глаза, жадно раздувающиеся ноздри курносого носа — все в нем выражало готовность служить иноземному орлу. Закладывая кирпич в фундамент иностранного строения, он ясным голосом, красиво и отчетливо выговаривая слова, сказал:
— За сотрудничество и солидарность между народами!
Третий кирпич положил главный бургомистр столицы, старый веселый человек, скромный и популярный среди горожан. Бросались в глаза его окладистая кудрявая седая борода и толстый живот. Бургомистра тотчас же окружили газетные фотографы, потому что он был в ковбойском костюме: в широкополой шляпе и вышитой кожаной жилетке, в брюках с бахромой и медными бляшками; на его сапогах блестели серебряные шпоры, на поясе висел выложенный перламутром револьвер. Он вырядился так по совету «Туристского общества»; фотоснимки бородатого бургомистра в ковбойском костюме наверняка привлекут в город туристов с большим запасом долларов. Главный бургомистр охотно согласился проделать такую шутку, он был веселый и покладистый человек.
— За западную цивилизацию! — хриплым голосом сказал он, слегка запнувшись на слове «цивилизация», и положил кирпич.
Однако на вечернее торжество в посольстве он явился в штатском платье — в нормальной европейской фрачной паре. Он был неутомим и ненасытен, первый явился к столу с освежающими напитками, завладел блюдами и бутылками, набивая себе рот камбалой, лососиной, индейкой.
— Какой здоровяк! — с горечью заметил министр юстиции Ботус. — Посмотрите, он поглощает майонез целыми ложками! Ведь он старше меня, а вот может есть все подряд.
— Да, это очень интересный факт, — изрек Окцитанус.
Здесь собрались все, кто занимал в стране видное положение, кто владел страной, кто торговал страной и продавал страну. Верхушка общества и подонки общества объединились. Вежливо беседовали друг с другом судьи и воры, представители прокуратуры и бывшие обвиняемые. Они представляли один класс — не имеющую родины буржуазию. Тут были предприниматели, которые когда-то строили авиабазы для немцев, а теперь расширяли и усовершенствовали воздушные и морские базы для американцев, газетные редакторы, которые в свое время приветствовала войска Гитлера. Присутствовали и директора акционерного общества «Майт, Джонсонэнд Стар» и редакторы из акционерного общества «Дагбладет».
Директор радиовещания Бобле, напыщенный, с мелкими, как у пуделя, кудряшками, цедил сквозь зубы надуманные остроты. Без всяких препятствий он перебрался из общества «Германия» в общество «Колумбия». Он был крупным социал-демократическим руководителем в области культуры и за небольшую сумму наличными рекомендовал журнал «Вест-Бест» в качестве поучительного чтения для рабочих. Другие оказывали заграничным друзьям более значительные услуги и получали более крупные суммы. Дочь
