Стихотворения и поэмы

И в окно, испачканный злобой, как мундштук никотином липким,
Истрепанный, как на учебниках переплёт,
Одиноко смотрю, как в звёздных строках ошибки…
Простите: «Полюбите!» Нависли крышей,
С крыш по водостокам точите ручьи,
А я над вашим грезным замком вышу и вышу
Как небо тяжелые шаги мои.

Смотрите: чувств так мало, что они, как на полке
Опустеющей книги, покосились сейчас!
Хотите, чтобы, как тонкий платок из лилового шелка,
Я к заплаканной душе моей поднес бы вас?!

<1917>

«Не может выбиться…»

Не может выбиться
Тонущая лунная баба из глубокого вздоха облаков.
На железной вывеске трясется белорыбица
Под звонкую рябь полицейских свистков.

Зеленый прибой бульвара о рыжий мол Страстного
Разбился, омыв каменные крути церквей.
И здесь луна утонула. Это пузырьки из ее рта больного
— Булькающие круги фонарей.

На рессорах ветра улыбаться бросить
Ржавому ржанью извозчичьих кляч.
Крест колоколен строг, как проседь,
Крестом колоколен перекрестится плач!

И потекут восторженники, как малые дети,
Неправедных в рай за волосы тянуть.
Мое сердце попало в реберные сети
И ушлое счастье обронило путь.

Но во взметы ночи, в сумеречные шишки,
В распустившиеся бутоны золотых куполов,
Мысли, летите, как мошки, бегите как мышки,
Пробирайтесь в широкие щели рассохшихся слов.

С кругами под глазами — колеями грусти,
С сердцем пустым, как дача в октябре, —
Я весь, как финал святых златоустий,
Я молод —
Холод,
Прогуливающийся по заре.

И мой голос громок; его укрепил я, кидая
Понапрасну Богу его Отченаш;
И вот летит на аэро моя молитва большая,
Прочерчивая в небе след, как огромный карандаш.

Аэроплан и молитва это одно и то же!
Обоим дано от груди земной отлетать!
Но, Господи Маленький! Но, Громадный Боже!
Почему им обоим суждено возвращаться вспять?!

<1917>

«За ветром в поле гонялся глупый…»

За ветром в поле гонялся глупый,
За ребра рессор пролетки ловил —
А кто-то солнцем, как будто лупой,
Меня заметил и у моста схватил.

И вот уж счастье. Дым вашей походки,
Пушок шагов я ловить привык.
И мне ваш взгляд чугунен четкий —
На белом лице черный крик.

Извиняюсь, что якорем счастья с разлету
Я за чье-то сердце зацепил на земле.
На подносе улыбки мне, радому моту,
Уже дрожит дней ржавых желе.