В поезде Мазин спал плохо. Полночи он пролежал на верхней полке, разглядывая голубой потолок с матовыми плафонами и вспоминал разговор с бывшей Дианой. Новая догадка долго мешала одолеть бессонницу. Заснул он перед утром, а проснувшись, как часто бывает, взглянул на ночные домыслы скептически и решил не говорить о них начальству. Прямо с вокзала он поехал в управление.
Шеф встретил его приветливо, поблагодарил за собранные сведения и сказал:
— В целом это соответствует версии о том, что Зайцев убит Васиным, своим сообщником. Впрочем, возможно, что и не сообщником. Возможно, он просто ограбил Зайцева. Неясна и его роль в убийстве Живых. Однако поработаем, разберемся.
— Васин арестован?
— Да. Но сознался только в том, что доставал морфий для Живых.
После слов полковника ночные просветления показались Мазину окончательно смутными и неправдоподобными.
— Чем же подтверждают эту версию показания Филиной?
— Хотя бы тем, что машину похитил Зайцев.
— Она утверждает, что Живых не делал ключа, а следовательно…
— Не будем торопиться с выводами, — уклонился Дед. — Послушаем Бориса Михайловича.
Действительно, в кабинет заглянул Сосновский. Он откровенно сиял.
— Заходи, заходи. Что сверкаешь, как новая копейка?
— Привет, старик, — кивнул Боб небрежно Игорю. — Удача, Петр Данилович! Васин признал, что был у Зайцева утром, что они вместе отправились на машине.
— И что спустил Зайцева в карьер?
— В этом пока запирается. Говорит, забежал попрощаться. Зайцев якобы довез его до больницы, а сам поехал к Диане. Но он уже дрогнул. Еще натиск — и выложит все!
Последние слова Игорю не понравились.
— Его не удивило, что Зайцев едет на чужой машине?
— Почему же? Ведь он был в курсе. Как там, кстати, эта Мария-Магдалина?
— Переквалифицируется в управдомы.
Боб захохотал.
Представь только, как ведет себя доктор! Прямо по учебнику. Отступает шаг за шагом, признавая то, что уже невозможно отрицать. Классический случай. Сначала Гаджиева приперла его к стенке с морфием. Деваться было некуда. Но встречу с Зайцевым отрицал. Пришлось пригласить Калерию. Она опознала его по всем правилам. Мы тут десяток всевозможных личностей в кепках проводили мимо нее на расстоянии тридцати метров, и она выбрала Васина!
— Тогда он сознался?
— Еще бы! А что тебя смущает?
— Мы нашли на квартире Зайцева чемодан с вещами.
— Ну и что?
— Если чемодан остался, он не мог ехать за Дианой.
— Разумеется! Васин наверняка врет. Он придумал какой-то предлог, чтобы выманить Зайцева из дому и шлепнуть его по пути. Это мы узнаем на очередном этапе.
— Васин должен объяснить, почему чемодан остался.
Борис сморщился:
— Хорошо, старик, что ты не преступник. Намучились бы мы с тобой! Да он просто забыл про чемодан.
Полковник вступился за Мазина:
— Игорь Николаевич старается не допустить ошибки и правильно делает. Он привез из Куйбышева много любопытного. И думаю, что заслужил несколько часов отдыха.
— Разрешите мне поговорить с Васиным? — попросил Мазин.
— Конечно. Отдохнешь и приходи, займешься…
Первый раз Мазин видел франтоватого врача в больнице, когда они с Сосновским разыскивали следы фальшивого бюллетеня. Сейчас Игорь просто не узнал Васина. Доктор как-то моментально опустился: толстые его щеки обросли рыжей клочковатой щетиной, волосы свалялись, заметно было, что причесывается он в лучшем случае пятерней.
Усевшись напротив Мазина, он почти выкрикнул заранее, видно, подготовленную фразу:
— Вы не добьетесь от меня добровольного признания, несмотря на все ваши пытки!
— Разве вас пытают?
Мазин посмотрел в напряженные, бегающие, красные глазки Васина.
— А что же со мной делают? Арестовать невиновного человека, разве не пытка? По-вашему, пытка — это когда руки ломают? А нравственное издевательство? Вы мне конвейер устроили. Вы меняетесь один за другим, а меня допрашиваете непрерывно!
— Почему — непрерывно? Ночью вы спали?
— Спал? По-вашему, в моем положении можно заснуть?
— Я тоже не спал.
Васин моргнул близоруко:
— Ну, это ваше личное дело.
— Служебное, — вздохнул Мазин. — Я думал, а вдруг вы невиновны.
— Да? — ошалел как-то доктор.
— Однако получается, что виновны.
— Приемчики применяете? Психологические? Не выйдет!
Мазин разозлился. Он не готовил хирургу ловушек. Ловушек он не любил и устраивать их не умел, хотя почти каждый следователь гордится каким-нибудь хитрым приемом разоблачения преступников. Как ни странно, но, сталкиваясь с далеко не лучшими представителями рода человеческого, Мазин постоянно удивлялся в душе, что люди эти, внешне ничем не отличающиеся от остальных, оказываются убийцами, насильниками или растратчиками. И до последнего момента, пока собранные факты не обращали неотвратимо вниз чашу весов, он не мог заставить себя увидеть в самом подозрительном обвиняемом преступника, которого следует разоблачить. Он видел лишь человека, который в силу сложившихся обстоятельств должен выдержать проверку. И почти всегда ему хотелось, чтобы проверка была выдержана.
— Слушайте, Михаил Матвеевич, ну что вы ведете себя как баба?
— Я не позволю себя оскорблять.
— Да никто вас не оскорбляет. Вам хочется отсюда выйти?
Тот даже не ответил.
— Хочется, — сказал за негр Мазин. — А это трудно. И если вы в самом деле невиновны, вам нужно взять себя в руки, мобилизоваться полностью, убедить нас в том, что мы ошиблись, а не истерики устраивать.
Васин смотрел удивленно:
— Вы посложнее своего приятеля. Разделили функции? Тот напирал, а вы играетесь?
— Почему Зайцев не взял с собой чемодан с вещами, когда вы вместе вышли из его квартиры?
— Какой чемодан?
— Я же сказал: с вещами, нужными в поездке на юг. Вот вы показали, — Мазин перевернул несколько страниц протокола допроса, — что вышли вместе. Зайцев отправился к Филиной, чтобы уехать в Сухуми, а вас подвез до больницы. Почему же он не взял с собой чемодан с вещами?
— Он все взял, что нужно.
— Врете! Чемодан с вещами остался на кровати. Как же вы не обратили на это внимания, если были у Зайцева? Да и в больницу вам ехать было слишком рано!
— Это тоже прием?
— Это факт, Васин. А где лежал мундштук, который вы подбросили в машину?
— Я не видел никакого мундштука.
