еще кое для чего. На Европе в то время случилось оказаться одному представителю СМИ — этих СМИ, пронырливых, назойливых, любопытных, ненасытных и невыносимых. И в своем репортаже Нелл Коттер, этот самый представитель, описала Сову как главного героя всего инцидента. Имя, бритая, похожая на пушечное ядро голова и трехсоткилограммовая туша Свами Савачарьи прославились на всю Солнечную систему. Всякая надежда на уединение была потеряна.
После этого почти ежедневно какой-нибудь гнусный подлец из СМИ, задействуя сочетание подкупа и откровенной лжи, обнаруживал местоположение Совиной Пещеры. Дальше этот подлец домогался от Совы эксклюзивного интервью.
Сова выдержал четыре месяца такой жизни и решил, что больше не может. Он начал поиск. Куда ему было податься?
Поначалу возникло искушение направиться внутрь Солнечной системы. После окончания Великой войны Земля сделалась самым близким к Солнцу пределом человеческого существования. Научно- исследовательская станция на Меркурии и аналогичные купола на Венере были полностью уничтожены. В принципе, Сова мог туда отправиться. Однако и Меркурий, и Венера имели существенную поверхностную силу тяжести, а Сова, хотя и терпимый к слабой гравитации Ганимеда, куда скорее желал эту радость уменьшить, нежели увеличить. Положение еще больше усугублялось тем, что по мере постоянного восстановления Солнечной системы после Великой войны потребность в воссоздании утраченных ресурсов неуклонно росла. Научные круги усиливали давления в плане создания новых станций на Меркурии и Венере. Если бы это произошло, во Внутренней системе уже попросту некуда было бы податься. На четырех ее планетах и трех спутниках пропадали всякие уединенные места.
Тогда Сова обратил свой аналитический взор наружу. Обитаемые спутники Юпитера буквально бурлили жизнью и с каждым днем становились все плотнее населены. Приходилось заглядывать дальше, признавая, что какие бы действия ты ни предпринял сейчас, в обозримом будущем тебе придется сделать еще одну перемену. Сова рассчитывал прожить долгую жизнь. А потому меньшие спутники Урана и даже Нептуна также из поля рассмотрения не выходили.
Свами Савачарья принял решение, составил планы, а когда все было готово, уволился с поста главы отдела расписаний управления Пассажирского транспорта Внешней системы. Только своей давнишней начальнице Магрит Кнудсен Сова открыл, куда он отправляется, сперва принудив ее поклясться, что она никогда не попытается с ним связаться или, не дай Боже, его навестить, а также не откроет его местонахождение ни одной живой душе. Однако затем он смягчился. Все-таки Магрит Кнудсен более двенадцати лет служила Сове защитным прикрытием. Она может, сказал Сова, связаться с ним в том случае, если у нее возникнут неразрешимые личные сложности. И, уже в последний момент додумав, добавил: или если кто-то придет к ней с интеллектуальной проблемой, которую она сочтет достойной разума Свами Савачарьи. Он по-прежнему был старшим членом Сети Головоломок, и у него не было никакого намерения эту деятельность бросать.
Сова распорядился перевезти всю Совиную Пещеру, со всем ее уникальным содержимым, в естественную полость глубоко в недрах одного из меньших спутников Сатурна под названием Пандора. Все это проделали машины и механизмы, которыми управлял только сам Сова, а когда операция была закончена, он использовал свое знание ганимедских компьютерных систем, чтобы стереть все записи. Затем настала пора для финального шага. Сове пришлось бы выдержать нешуточную баталию с собственной агорафобией, чтобы вытерпеть долгое путешествие по открытому космосу.
Он выбрал самый легкий способ. Проглотив тщательно перемешанную комбинацию снотворных, Сова закрыл глаза — и открыл их уже на Пандоре.
Спутник представлял собой неровный каменный обломок пятидесяти километров в длину и тридцати в ширину. В сравнении с девятью крупными спутниками Сатурна это была просто песчинка, скользящая под ними и обегающая планету менее чем за сутки. Поскольку Пандора располагалась выше системы гигантских колец, и вид оттуда на Сатурн частично этой системой блокировался, никто не счел бы ее самым предпочтительным местом для наблюдения за планетой. Там не было ни атмосферы, ни залежей минералов, ни воды или еще каких-либо летучих веществ. Пандора ни для кого не должна была представлять интерес.
Сове же она казалась идеальной. Ему не требовалось сиденье у окна, чтобы обозревать Сатурн, а летучих веществ в его автономном убежище вполне хватило бы на столетие. После этого он при необходимости мог снова изучить варианты.
И пока что Пандора оправдывала все Совиные ожидания. За все эти три года на него не обрушился ни один визитер. Магрит Кнудсен связалась с ним всего лишь раз, когда столкнулась с транспортной проблемой, включавшей в себя очевидно неразрешимый конфликт расписаний. Сова встроил эту структуру внутрь более общего класса проблем, дал алгоритм для всего набора и через двое суток выслал Магрит исчерпывающий ответ. Он также позволил себе небольшое, но приятное торжество, после чего вернулся к своему изучению утраченных реликвий Великой войны.
Сегодня, однако, торжество и реликвии Великой войны составляли ту слабость, которой Сова себе позволить не мог. Часы тикали. Еще через день Невод наконец будет введен в действие. Теперь следовало провести последнюю проверку.
Свами Савачарья сидел в специально изготовленном для него кресле в «мыслительном» конце Совиной Пещеры, и его обтянутая черной тканью туша раздувалась как воздушный шар, что было бы невозможно при более высокой гравитации. Он уже выслал свои программные зонды и теперь терпеливо ожидал их возвращения. Установленная им система была разработана с целью имитации, в той мере, в какой любая сущность вообще может имитировать нечто крупнее себя, функций всего квантово- переплетенного Невода. С этим своим «Неводом» Сова теперь ринулся в атаку, пытаясь пробиться сквозь незримые динамические системы своего противника. На данный момент зонды сработанной им имитации капитально застряли.
— Уже целых сорок минут ни шиша, — произнес хриплый голос сбоку от кресла. — Ну что, топор?
Сова повернулся.
— Скажем так — временная задержка. Два брандмауэра преодолены, но третий оказывает серьезное сопротивление. — Внезапный голос Сову не особенно удивил. Изображение в объеме дисплея сбоку от него демонстрировало лысоватого пожилого мужчину с изрядным косоглазием. Вновь прибывший, судя по всему, тоже глазел на экраны, однако Сова знал, что это внимание показное. Морд принимал все его вводы в режиме реального времени. Это давало ему определенное преимущество, ибо он раньше Совы узнавал, что доложат программы.
— Уже намного дольше, чем раньше. — По тону Морда сложно было понять, рад он этому или не очень.
Сова кивнул.
— Когда вы вошли?
— В самом начале. Перемены в распределении ресурсов заприметил. — Глаза Морда сузились, когда он вгляделся в последние результаты. — В прошлый раз я ошибся, когда решил, что вы никогда не пробьетесь. Хотите удвоить ставки? Могу сказать, что за двенадцать часов вам эту оборону никаким макаром не взломать.
Сова закрыл глаза и осел в кресле, обдумывая предложение. Затем взглянул на часы. Со момента первой стычки прошло уже пять часов. Однако оставалось еще семь часов — и по меньшей мере одна линия атаки в резерве...
— Забудьте про удвоение, — вдруг сказал Морд. — Никаких ставок.
Сова резко раскрыл глаза и уставился на ряд дисплеев. Никакой перемены не наблюдалось. А затем, совершенно внезапно, она проглянула. Фиксированный цикл инструкций прогонялся сотни миллионов раз в секунду, и участки дисплеев медленно меняли цвет.
— Ах-х. — Долгое приятное возбуждение постепенно спадало. — Есть преодоление третьего брандмауэра.
— А за ним еще один есть?
— Боюсь, нет. Полный доступ состоится через считанные секунды.
— Ага. — Морд скалился из дисплея. — Вот так-то вот, толстомясый. Назад к чертежной доске.
Сова кивнул, но в его мозгу уже начиналась любопытная перемена, требуемая для перехода от
