концентрированную кислоту при подаче в поглотитель на более разбавленную. Таким образом, меняя концентрацию подаваемой кислоты, я получил желанный концентрат. Этот процесс был также передан в попечение Тамара с наказом быть сверхаккуратным.
Впереди меня ждала азотная кислота. Это было круто, но радость моя умерялась сравнительно малым количеством селитры в наличии. Дерьмоперегонка на селитру – это занятие весьма мерзкое, и я не озаботился им раньше. А даже если бы и озаботился, то продукт всё равно надо ждать годами. Тем более что устройство селитряных ям я представляю себе очень даже туманно. Несколько пудов я в своё время закупил у моего «ручного» купца и заказал ещё, но ведь купца ещё дождаться надо. Буду надеяться, что для сюрпризов джибутийцам мне селитры хватит. Нужно будет начать массовую закупку оной… и наладить местное производство. Вот только найти сначала кого-то, кто в ней шарит.
Процесс получения азотной кислоты из селитры достаточно прост – капай себе серную кислоту на селитру, и всё. В остатке будет раствор сульфата калия и азотной кислоты. Кислоту потом можно выпарить. Правда, получается азеотроп (смесь, неразделимая дистилляцией). Кислоту от азеотропа можно отделить добавкой моего «любимого» олеума. Или же можно попробовать работать с сухой селитрой и концентратом серной кислоты. Теоретически процесс менее сложен, но кто знает, какой будет эффект от примесей селитры. В конце концов я применил оба метода, получив в итоге очень похожие жидкости, что внушало надежду на то, что накосячил я не сильно.
Дело оставалось за малым, проверить, что же я нахимичил. Поменяв одежду и на всякий случай мысленно простившись с миром, я растворил небольшое количество ртути азотной кислотой и добавил в полученный раствор этанолового ректификата. Продукт своих трудов я поставил на выпарку и отошёл подальше. Где-то через минуту этот самый продукт взорвался, к чертям разнеся и колбу, и горелку. Хорошо, что я спрятал прочие реагенты и отошёл… Пожар я затушил смесью песка и гашёной извести, но вот штаны надо будет отстирывать. И мне, и Симран. Будем считать, что это была гремучая ртуть… Теперь надо отладить выпарку, чтобы больше не взрывалось.
Отладка заняла несколько часов и пару десятков маломощных взрывов. Наконец я подобрал правильную комбинацию температуры со временем выпарки и получил сероватый кристаллический порошок. Порошок исправно взрывался, будучи заключённым в керамическую колбу и со всей дури брошенным о камень. Узрите, несчастные, и трепещите, я Чёрный властелин алхимии!
Впереди были пироксилин и прочая радость на базе нитроцеллюлозы. С порохом я решил не связываться – пусть мне его делают китайцы, а сам я займусь более мощными веществами. Делать нитроглицерин я, правда, боялся. То есть для кордитообразных веществ он мне нужен, никуда не денешься, но одно дело – получение малых количеств, которые сразу пойдут на переработку, и совсем другое – получение количества достаточного для вознесения себя, любимого, на небеса. Взрывы гремучей ртути меня весьма отрезвили.
Перед тем как браться за взрывчатку, я решил передохнуть. Пусть Тамар пока наделает реагентов, а я проинспектирую дела вне алхимической лаборатории. Наверное, я просто откладывал день, когда мне нужно будет снова рисковать задницей на алхимическом поприще. Делать, если честно, было нечего – мои замы прекрасно без меня справлялись с задачами, а Жен обеспечивал координацию. Я уже решил было взять я…дро своего мужества в кулак и начать химичить с пироксилином, но тут вернулся «мой» купец.
Ширпотреб по Эфиопии разошёлся отлично. Купчина даже сбыл часть продукта оптом, чтобы не потерять слишком много времени. Выручка радовала. Также ко мне пришла очередная партия киновари и селитры. Я был весьма доволен – сырьевая проблема отодвигалась достаточно далеко. С собой купец притащил и давешних арабов. Нагрузив купца продукцией из мануфактуры, я направил его в Джибути, с наказом обернуться как можно раньше – нечего ему там делать во время боевых действий, а заодно и разведданные принесёт. Арабов я сказал пока оставить мне – окончательно решу их будущее после собеседования. Собеседование откладывать в долгий ящик не стоило – забуду, а тем временем у меня будут под боком два потенциально враждебных магометанина. Так что оттягивать не слишком приятный разговор я не стал. Арабы – лекарь и поэт. Кинокомедия.
Лекарь… Лекарь был ушлым молодым человеком. Сначала он вилял, превознося своё мастерство и полезность, чем несколько меня достал. Пришлось ему популярно объяснить, что у него два пути: первый – это без лишней болтовни заинтересовать меня, а второй – отправиться к неграм в дикие земли, потому что больше он никому на хрен не нужен. Лекарь осознал, что запахло жареным, и поведал свою историю. Батя лекаря поднялся на криминале, но не желал подобного будущего своему отпрыску и пристроил парня за хорошую взятку учеником к известному медикусу. Батя несколько лет назад скончался, но у сына дела шли совсем неплохо, пока его ментора не вызвали лечить родственника султана. К несчастью, сей родственник окочурился, и всё бы ничего, но хворавший юноша был весьма любим султаном… на содомский манер. И султан приказал заточить лекарей в темницу и казнить. Ученик лекаря был вовремя предупреждён другом покойного отца и успел сделать ноги, предварительно скоммуниздив сбережения медикуса. Медикусу-то уже всё равно – казнят к шайтану, тем более что деньги всё равно пришлось отдать как плату за побег из города.
С моральными принципами у лекаря было «всё в порядке» – принять христианство он согласился мгновенно. Но и лечить парень умел – проэкзаменовавший его толстый монастырский врач Жен подтвердил квалификацию студента. Меня, правда, рекомендация врача не убедила – не верю я средневековым коновалам. Студент заинтересовал меня другим – он предложил имплантировать Симран стеклянный глаз, чтобы поправить её внешность. Девушка к предложению отнеслась архиположительно – повязка на глазу служила ей постоянным напоминанием о своём увечье. Подумав, я предложил лекарю простые условия – в случае успеха лекарь получит хорошую работу и подданство. А если у индианки из-за операции будут проблемы – поплатится головой. Если не согласен, то может собираться в путь к дикарям. Студент согласился – то ли был уверен в своих навыках, то ли так боялся негров-дикарей.
Потом был поэт. Ошибка природы. Когда я спросил его, на хрена он мне нужен, то он сказал, что его уста готовы услаждать мой слух…
– Слушай, ты, недоразумение ходячее. Ещё одно такое содомитское предложение, и твои уста будут услаждать чресла моего слона. Понял?
Поэт взглянул на внушительное достоинство Хитрого Глаза и побледнел.
– Да, о, величайший из принцев.
– Тьфу. Ты говорить нормально умеешь? Без попыток поцеловать собеседника в зад?
– Умею… Но султан…
– К Иблису султана, – перебил я рифмоплёта. – Чем ты вообще занимался при дворе и какого чёрта ты там не остался?
– Я ус… – Парень запнулся и нервно посмотрел на слона. – Я сочинял хвалебные поэмы для султана и восхвалял его правление. А потом султану донесли, что я непочтительно выразился о нём… пришлось убегать от стражи. Хвала Аллаху, прекрасная Марьям подарила мне один из своих браслетов, что позволило мне бежать.
– Повторяю вопрос: зачем мне сдался, поэт?
– Я мог бы написать стихи, что разнесут твою славу по миру… Все султаны держат при дворе таких, как я.
Это значит, он будет трепать языком при дворе, нести про меня гадости за спиной, а я буду его содержать? Охренеть! Вот откуда пошла гнилая интеллигенция!
– Значит, так. У тебя два пути. Первый – ты отправляешься к диким неграм. Будешь их услаждать. Второй – ты принимаешь христианство и вступаешь в армию. В мою армию. Там из тебя дурь выбьют. Например, стихи писать ты будешь, только заслужив это право в бою. Зато мужиком станешь. Настоящим, а не полусодомитским недоразумением, которое передо мной сейчас стоит. Выбирай.
Поэта чуть удар не хватил. Он долго ловил ртом воздух, соображая, как мне ответить, но потом лицо его переменилось, и он молвил:
– Я пойду в твою армию, принц. Я докажу тебе, что поэты – это тоже настоящие мужчины.
Ну-ну, удачи тебе, рифмоплёт.
Я отправил поэта креститься (незачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня), а сам посмотрел на слона. Вот где великая сила – не только мочит врагов в поле, но даже может заткнуть пасть поэту! Причём если надо, то и хозяйством. Я прыснул, но потом задумался. А что, если снарядить Хитрого
