вернёмся в Хайк, подберём писца вести отчётность и будем смотреть новую секретаршу.
– Или секретаря, – с нажимом возразила индианка.
Не понял, она что, ревнует? Хотя, если подумать, впечатление о работе секретарши у неё должно быть весьма специфическое. Я чуть не заржал, представив себе, каким с моей подачи лет через двести может быть институт секретарш в Эфиопии.
– Там видно будет. Ладно, иди позаботься о своём новом подчинённом. – Я похлопал слона по хоботу. – Он сейчас от жары с ног свалится.
Симран ойкнула и побежала устраивать Хитрого Глаза на дневной отдых. Ну а я разогнал начавших кучковаться вокруг солдат. Не фиг бездельничать. Мы, конечно, победили, но расслабляться рано. Сам я пошёл искать пленных. Мне было уж очень интересно, кто это на нас так «удачно» напал.
С пленным мне повезло. Метрах в пятидесяти от «линии фронта» лежал он. Весьма темнокожий (или загорелый) араб. Под ним мои спецназовцы подстрелили лошадь, которая благополучно его придавила. Он, конечно, был не единственным пленным, но он был здесь, в сознании, и почти не повреждён. Пара моих ветеранов вытащила «языка» из-под коня, предварительно обезоружив, и слегка начистила ему морду, чтобы не дёргался. Вытаскивали, наверное, зря, так как для допроса мы его тут же привязали к паре дохлых лошадей. Ещё через пару минут вернулся солдат, посланный за моим походным «набором юного химика» и Женом.
Со злобным видом я стал перебирать химикаты на тему причинения боли ближнему.
– А на хрена?
– Что? – Я резко обернулся и увидел стоящего над плечом Берхана.
– Араба к лошадям привязал – понятно. Пытать будешь. Но зачем это делать здесь и сейчас? И зачем тебе эти склянки?
– Как зачем? Узнать, что это за бедуины, как они нас нашли и на фига напали. А алхимия для пыток, естественно.
– Ага. Ну, тогда позови меня часа через три, в общем, как надоест. Я тебе всё и расскажу. – Берхан хитро улыбался, а Кааса чуть позади него с трудом сдерживал смех.
– Не понял.
– Принц, ты, конечно, принц. И командир из тебя не самый поганый. Но вот опыта у тебя совсем нет. Неужели не понял, что это никакие не бандиты?
Я завис и только смог, что невнятно промычать в ответ.
– Кааса, цени момент – в кои веки мы читаем принцу лекцию, а не он нам.
– А в стройбат?
Бойцы не сдержались и заржали как кони. Пленник же пытался извернуться и хотя бы посмотреть, о чём ржач, ибо явно не говорил по-амхарски.
– И это говорит наш принц, который заставлял нас читать греческих… этих… ну, которые про логику. Да, принц, нельзя тебе в такую жару сражаться, голова перегревается.
– Ха-ха. Посмеялись и хватит, рассказывай уже.
– Хорошо. Наскочили мы на несколько сотен. Пиши, целый полк. Это не банда. Такие если и бывают где, но только не в пустыне. Тем более что банда не стала бы сражаться с целым полком. Это армия, вопрос только – чья? Что до Ифата, что до мамелюков – слишком далеко. Значит, это воины джибутийского султана, к которому мы сейчас идём в гости.
– …! Мог бы и сам догадаться.
– Так и я о том же. Единственное, что имеет смысл спрашивать у этого араба, – это как они нас нашли. Но он может и не знать. Теперь что касается пыток. Посмотри на его морду, он магометанин-фанатик. Можешь мне поверить, я в своё время на них насмотрелся. Воевали мы с такими лет пять назад. Так что его можно хоть на куски резать. Со временем, конечно, и он расколется… Но у тебя он или сдохнет, или будет смеяться над тобой. – Тут Берхан наклонился ко мне и прошептал: – Ягба, не пачкай ты себе руки этим говном. Не стоит оно этого, поверь мне. – И тут же добавил нормальным голосом: – Кстати, Тамар рассказывал, что облиться кислотой – не больнее, чем порезаться кинжалом.
Я… обтекал. Мало того что я протормозил с принадлежностью бедуинов, но сейчас я был смешон самому себе. Нашёлся, блин, великий палач-попаданец. Начитался…, про бравых современников, потрошащих «языков» направо и налево с особым цинизмом. Юный химик. Да уж… как это ни бредово, но я в первый раз счастлив, что попал в негра, – по идее, не видно, как я краснею.
– Принц… Ты бы не смущался так явственно перед пленным? Ну, мы-то ладно, свои. Но он же араб, мусульманин.
Ну Кааса, ну сволочь!
– Шучу я, принц.
– Ладно, други, спасибо за дельный совет. – Тут у меня возникла мысль. – А знаете, сейчас мы над этим козлом поглумимся.
– Это как?
– Сейчас увидишь. Позови сюда своего людоеда… Ачана. Пусть делает зверскую морду. А я подготовлю психологическое надругательство над нашим пленником.
Долго ждать не пришлось, «людоед» вместе с остальными спецназовцами был совсем рядом.
– Ну что ж, приступим. – Прокашлявшись, я перешёл на арабский. Занятия с лекарем отнюдь не пропали даром, но для верности рядом был мой порученец. – Слушать меня, грязный кастрированный ишак, насквозь провонявший свиным навозом. – Почему-то в каждом языке первым делом выучивается именно брань. – Сейчас ты честно-честно отвечать мои вопрос. Или я тебя страшно пытать.
Пленный попался с гонором.
– Утопись в ослиной моче, грязный гяур, – ответил он и плюнул мне в лицо.
Я был начеку и успел увернуться.
– Ха! Ты думать, ты смелый воин Аллаха? Ты думать, ты иметь быстрый смерть и попасть в рай, с семьдесят две девственный гурия?
– Аллах велик! Что ты можешь знать о нём, презренная чернозадая обезьяна?
Нет, он обнаглел. Я чернозадый? Да я… негр. Да уж. Забылся я. Интересно, сами негры на чернозадых обезьян обижаются или воспринимают как констатацию факта?
– О! Я много знать про Аллах. И я знать страшный пытка для такой дурак, как ты.
– Твой мерзкий акцент и корявая речь – самая страшная пытка для меня. Скорее отрежь мне уши, чтобы я больше тебя не слышал.
А парень с юмором. Был бы не мусульманин, можно было бы попробовать договориться.
– Мой мерзкий акцент говорит о том, что я знаю больше один язык. А чем можешь похвастать ты, ишак в образе человека? Только что ты махать сабля и кричать «Аллах акбар»?
Пленник с гордым видом промолчал.
– Ты в большой задница, араб. Я великий колдун Мбонга! Я знать страшный пытка. Сначала я превратить тебя в женщина!
– Ты врёшь, Мбонга. Колдовства нет.
Ага, вот ты и попался. Запах смелости от тебя не пошёл пока, но страх заметно. Я достал колбу с серной кислотой и вылил немного на одежду пленника, в районе промежности. Хлопок весело обуглился.
– Колдовства нет?
Араба проняло.
– Колдовства есть! Я Мбонга! У Мбонга много колдовства!
– Колдовство бессильно против воинов Аллаха…
Это ты, милок, себя пытаешься убедить, а не меня. Причём безуспешно.
– Ха! Ты хорошо веселить великий Мбонга. Ты святой? Может, ты праведник? Нет? О! Колдовство сильно! Очень сильно!
Я произвёл свою лучшую имитацию е…сумасшедшего колдуна. С дьявольским смехом. Людоедообразный Ачан оскалился, хоть и не понимал, о чём речь.
– Но это только начало. Я делать из тебя женщина. Потом я дать тебя Мумба. – Я ткнул пальцем в чернющего «людоеда». – Мумба любить женщина, любить девочка. Когда я превратить тебя в женщина, ты стать девочка.
