уверял, будто Мастер не почувствовал его присутствия,
– Я держал защиту с такой силой, – говорил он, – словно от нее зависела моя жизнь.
– Он просто тебя пожалел, – утверждали собеседники. – Главного Мастера провести невозможно, или он не главный Мастер. Но ведь мы хорошо знаем, кто такой Х., значит, из милосердия он сделал вид, будто не замечает твоего присутствия.
Как оно было на самом деле, никто не знает, но дальнейшее развитие событий показывает, что Х., видимо, о чем-то все же догадывался.
Несколько часов старый псих, затаив дыхание, наблюдал за Мастером, запоминая малейшие подробности его поведения. Глубокой ночью, когда до рассвета осталось совсем немного, Мастер погасил свет и улегся на кровать.
Известно, что Х. практически не спит. Несколько раз в сутки он отключается на десять-пятнадцать минут, иногда не закрывая глаз, и тем удовлетворяет потребность тела в отдыхе. Душа Мастера бродит в горних мирах и не нуждается в отключении от нашей реальности, поэтому сон нужен только его телу. Такое поведение Х. чрезвычайно удивило «старого психа», он решил дождаться рассвета, но, незаметно для самого себя, заснул.
Есть мнение, что сон его был не случайным: Мастер просто усыпил наблюдателя и спокойно выполнил ту часть своей работы, у которой не может быть свидетелей.
Когда «старый псих» открыл глаза, на улице уже рассвело. Известно, что перед выполнением упражнений нельзя есть, только пить чай, и то не больше одного стакана.
Х. уселся за стол, достал из дорожного сундучка продукты и как следует позавтракал. Потом надел пальто и отправился в Дом собрания, где его уже поджидали почти все психометристы городка для совместного выполнения утренних упражнений.
Изумлению «старого психа» не было предела. Спустя минуты изумление превратилось в подозрение, быстро переросшее в гнев. Спустившись с чердака, «псих» поспешил в Дом собрания.
Мастер, как ни в чем не бывало, заканчивал выполнение упражнений, а десятки психометристов, затаив дыхание, следили за каждым его движением, стараясь навсегда запечатлеть их в своей памяти.
– Сейчас я разоблачу этого лжеца, – решил «старый псих».
Обычно после упражнений Мастер дает небольшой урок, короткую лекцию на полчаса-сорок минут. Записей он не ведет, но в его свите есть несколько человек, обладающих особо натренированной памятью, после окончания лекции они записывают содержание урока. Собранные вместе, уроки каждую неделю распространяются по всему миру. Раньше их рассылали с голубиной почтой, потом телеграфировали, сегодня для той же цели используются Интернет и факс. Давно поговаривают о возможности распространения ежедневного урока, но старая гвардия, привыкнув начинать неделю с изучения новенькой книжечки «Недельного урока», сопротивляется.
Х. взошел на кафедру, но не успел он раскрыть рта, как «старый псих» выбежал в проход перед первым рядом кресел и взволнованно заговорил:
– Этот человек жулик! Он не Мастер, и, возможно, вовсе не Х. Я своими глазами видел, как он завтракал перед упражнениями. Ел хлеб, селедку, три вареные картошки, два огурца со сметаной и помидор! И после этого у него хватает наглости являться в Дом собрания! Хватает совести читать лекцию! Выгнать его вон и ославить на весь мир!
Но публика не спешила следовать его призыву. Скорее наоборот:
– Да как ты смеешь! – раздались возмущенные голоса. – Да ты сам кто таков? Почему мы должны тебе верить? Публично позорить главного Мастера! Выгнать нахала из Дома собраний! И отлучить от общины!
– Я с вечера сидел на чердаке, – начал оправдываться «псих», – и своими глазами все видел.
– Успокойтесь! – Х. одним движением руки установил тишину в зале. – Я очень благодарен соглядатаю. Как вас зовут?
– П., – пробормотал сконфуженный «псих», не понимающий, в чем тут подвох. – Меня зовут П.
– Вы настоящий психометрист. Я очень вам благодарен.
После этих слов тишина в Доме стала абсолютной.
– Он не знал, – продолжил Мастер, – что рано утром я навестил одного старого знакомого Р. и проделал с ним весь комплекс упражнений. Наверное, П. еще спал, когда я вернулся. Но поступил он совершенно верно, и глубина его веры в психометрию дает мне дополнительные силы. Неважно, кто перед тобой – обыкновенный член общины или главный Мастер. Правда остается правдой, вне зависимости от социального статуса. Встать перед всем залом и обвинить главу движения в обмане – для такого нужно быть абсолютно уверенным в правоте законов и правил, по которым мы строим нашу жизнь. Я еще раз благодарю П. за его веру и прямоту.
Конечно, после собрания добрая половина присутствующих устремилась к домику Р., глубокого старика, давно уже не участвовавшего в общих собраниях. Мастер пришел к нему, понимая, что, скорее всего, другого случая у Р. уже не представится.
Конечно, я не Мастер, но искренность Тани и ее стремление найти правду вызвали у меня благодарность такого же рода.
Я обвел взглядом аудиторию. Внимательно, словно присматриваясь к каждому. Такой взгляд действует безошибочно, зрителю кажется, будто я вижу его насквозь, хотя, честно говоря, лица через пять-шесть рядов больше похожи на мутные пятна. Пора надевать очки, а не хочется. Не хочется признаваться, что пора.
– Вот, собственно и все, о чем я хотел вам поведать. Если у кого есть вопросы – пожалуйста.
– И это все? – солидная дама из второго ряда недоумевающе приподняла брови. – Вы ж только начали?!
– Я рассказал очень много. Вернетесь домой, постарайтесь припомнить. За каждым словом стоит опыт нескольких поколений. Надеюсь, вы поняли: все рассказанное не принадлежит мне, а только компиляция данных, почерпнутых из разных книг.
– Можно вопрос? – из середины поднялся мужчина, обложенный начинающей седеть бородой. – Вот вы рассказали историю, которая должна была нас позабавить и растрогать. А у меня она вызвала только горечь. Пожилой, априори мудрый человек, лезет на чердак подглядывать за другим человеком и ни у кого, абсолютно ни у кого даже не возникает сомнения в правомочности такого деяния. Это отвратительный, низкий поступок, не имеющий никакого отношения ни к этике, ни к эстетике. Его вера в светлые идеалы психометрии очень мила, но помимо нее еще существуют нормы человеческого общежития и элементарная порядочность. Или вы считаете, будто цель оправдывает средства, и надев картуз психометриста, вы сразу получили индульгенцию за любую подлость?
Спрашивающих из зала можно разделить на две группы. К первой принадлежат те, кто действительно не понимает и пытается разобраться. Таким я отвечаю с максимальным терпением. Ко второй – желающие показать, что знают больше докладчика, и цель вопроса – подковырнуть, ущучить, зацепить. Тут надо бить наотмашь.
Бородач явно из второй группы. Говорит, как враг, а может, и есть враг. Потом выясню, откуда он взялся, пока же надо его отвадить. И пожестче.
– Ну, разве это подглядывание? В наших книгах рассказывают об ученике, который спрятался под кроватью Мастера, дабы научиться, как правильно спать с женой. Мастер, конечно, обнаружил ученика.
– Зачем ты сюда забрался? – спросил он, извлекая его из-под кровати.
– Это психометрия, и я должен ее учить, – нимало не смущаясь, ответил ученик.
В таких точках полагается сделать паузу и дать собеседнику возможность выплеснуть гнев. Как правило, после ярких примеров, противник теряет голову и бросается в атаку. Прямо в западню. Бородач оказался совсем зеленым спорщиком и повел себя точно в соответствии со сценарием.
– Это подлость и грязь, – возмущенно замахал он руками, почти срываясь на крик. – Грязь и подлость.
– Видите ли, – ответил я, – написано в наших книгах: человек видит в мире лишь то, что содержится в его сердце. У «старого психа» и ученика Мастера в сердце скрывался поиск истины. Все остальное не представляло интереса и даже не оказалось достойным упоминания. Поэтому рассказы об этих людях вошли
