— А, не стоит благодарности! — махнул перевязанной лапой пес. — Что сделано, то сделано! Лучше скажи, что передать-то обратно?
— Скажи, что мы победили, что больше рисковать мне пока незачем, так что пусть не беспокоится. Передай, что я по ней тоже очень скучаю и очень люблю!
— Да! Чуть не забыл! — стукнул себя лапой по лбу пес. — Лада тоже передает, что тебя любит!
— Ну вот, — искренне рассмеялся я. — Самое главное, а ты чуть не забыл!
— После таких драк со змиями вообще память потерять можно! — проворчал крылатый пес. — Ну, да ладно, полетел я в Ирий дырки свои зализывать!
— Подожди! — остановил я пса. — Не хочешь ли выпить за нашу общую победу?
— Это можно! — мгновенно согласился пес. — Дырки, они ведь и подождать могут!
Налив полную чару эговской мухоморовки, я поднес ее Симарглу. Крылатый пес скосил глаз на пузырящуюся и шипящую жидкость, глубоко вздохнул и опрокинул всю чару в себя. Секунду он стоял неподвижно с закрытыми глазами. Затем громко и удовлетворенно гавкнул:
— Ну ты и даешь! До самого хвоста про-о-о-обирает! Такого зелья жизни нет даже у нас в Ирийских кущах! Вот уж уважил так уважил! Теперь я твой должник!
Если бы я только мог представить тогда, чем обернется для меня желание Симаргла отплатить мне добром за добро! Но кто может знать, что ждет его впереди, а пока я отнесся к обещанию крылатого пса с радостью. Как-никак, но у меня в Ирии уже есть друг и союзник, который при этом еще считает себя моим должником!
Симаргл тем временем тяжело взлетел и, медленно помахивая крыльями, направился куда-то в одному ему ведомую даль.
Мы ушли с поля брани спустя три дня, когда отгорели до самой золы костры с погибшими воинами, когда была отправлена по ним достойная тризна. Оставив на границе сильный отряд, мы не торопясь двинулись в наш старый зимний лагерь неподалеку от Небесного Холма. Едущий рядом со мной Вышата был доволен.
— Когда подсчитали потери, я не поверил своим глазам! — говорил он мне возбужденно. — Мы потеряли меньше пяти сотен, тогда как хунну более восьми тысяч! Если бы кто раньше такое рассказал, ни за что бы не поверил!
В ответ я промолчал. Пять сотен вдов и матерей, оставшихся без сыновей, разве это мало?
Глава пятая
ПАПАЙ И АГНИ
Итак, мы удачно отбили вражеское нашествие, а наше войско получило первое боевое крещение. Но при этом мы потеряли немало столь драгоценного для нас благоприятного весеннего времени. И теперь я стоял перед проблемой: начинать южный поход все же в этом году или отложить на следующий. В обоих случаях было много всевозможных “за” и “против”. Однако после нелегких раздумий я решил выступать немедленно.
Мы двинулись на юг несколькими колоннами, имея усиленные дозоры впереди и подвижный обоз позади себя.
Качаясь в седлах, воины Вaкулова полка пели с воодушевлением:
В Большом полку в почете была другая песня, целиком взятая мной из известной кинокомедии Гайдая. Ее даже не пришлось переделывать, она пользовалась бешеной популярностью. Вначале заводил запевала:
А затем разом многотысячная масса подхватывала с посвистом и прибаутками:
Собирать все войско в единый кулак я считал пока преждевременным и неразумным. Большое скопление людей и лошадей сразу же сказалось бы на скорости передвижения, неизбежно создало бы проблемы и с питанием. Из академического курса военной истории я хорошо запомнил знаменитый постулат Наполеона: идти порознь, сражаться вместе. Кроме того, наличие нескольких отрядов создавало у местных жителей иллюзию нашей многочисленности, что тоже было нам на руку. При этом все колонны находились под моим присмотром, связь с ними была достаточно надежна. В случае опасности мы могли весьма быстро собраться воедино. Темп нашего движения был максимальный. Я надеялся, что мы стремительно пролетим степи и, нигде не задерживаясь, помчимся дальше. Возможность такого хода событий подтверждали и волхвы-разведчики, успевшие выяснить, что населяющие лежащие по ходу нашего движения степи кочевники-скифы вовсе не ожидают нашего удара и мирно пасут свои многочисленные стада.
В положенной мне по рангу кибитке на деревянных колесах я находиться не мог. Все потуги соорудить что-то наподобие примитивных рессор так и не увенчались успехом, а потому первой же четверти часа отчаянного подпрыгивания на ухабах хватило, чтобы вытрясти мне всю душу. Как правило, я ехал верхом рядом с Вышатой. Всегдр и Эго летели где-то за облаками на Горыныче. Мы встречались с ними лишь на больших привалах, когда Змея кормили павшими лошадьми да пойманными сайгаками. Подкармливала его со скатерти-самобранки и Эго. Во время одной из дневок Эго рассказала мне, что, как-то оголодав, Змей проглотил несколько попавшихся ему на глаза скифских коров.
— Ну съел и съел! — отмахнулся я от нее, не придав значения сказанному. — Мне сейчас не до ваших коров!
Вакула тоже редко бывал с нами, так как возглавлял передовой полк и все время находился где-то далеко впереди по ходу нашего маршрута.
Постепенно леса перешли в лесостепь, а затем и в степь.
Еще зимой я составил на основании собственных географических познаний и донесений волхвов некое
