Хотя Джаг старался не терять бдительности, он все же проморгал момент, когда один из стервятников – либо самый отважный, либо самый голодный – камнем бросился вниз, пикируя прямо на него.
Джаг резко отпрянул в сторону, однако не сумел избежать удара, и здоровенный королевский гриф зацепил острым крючковатым клювом левое плечо Кавендиша, разорвав в клочья одежду. Все произошло так быстро, что разведчик даже не вскрикнул.
– Все в порядке? – забеспокоился Джаг. – Не очень больно?
Ответом ему была тишина. Широко раскрыв глаза и блаженно улыбаясь, Кавендиш созерцал какой-то потаенный мир, принадлежавший только ему.
Не на шутку перепугавшись, Джаг осторожно опустил Кавендиша на землю и склонился над ним. Разведчик еще дышал, но, похоже, не отдавал себе отчета в том, что происходит вокруг, и вообще пребывал в состоянии, близком к коме. Рана, нанесенная стервятником, была не очень серьезной. Скорее всего, состояние Кавендиша объяснялось той странной болезнью, действие которой ощущал на себе и Джаг. Определенно, болезнь неумолимо вела к летальному исходу, но поскольку Кавендиш был все еще жив, Джаг не терял надежды...
Впрочем, его и без того весьма относительный оптимизм в следующую секунду основательно пошатнула новая атака стервятников.
Издавая пронзительные крики и хлопая крыльями, стервятники вдруг прервали свое величественное кружение и один за другим стали стремительно пикировать вниз.
Настоящие бомбы в перьях!
С самого начала Джаг неверно оценил ситуацию. Привыкнув к спокойным маневрам стервятников, он не сумел вовремя перестроиться, чтобы подготовиться к резкой перемене в их поведении.
Стоя в полный рост, он развел руки в стороны: ни дать, ни взять – человек-семафор. Джаг был уверен, что сработает добрый старый образ огородного пугала.
И он ошибся.
Стервятники устремились прямо на него, словно мотыльки на огонек свечи, не отклоняясь от своего курса ни на пядь.
Пораженный таким развитием событий, Джаг едва увернулся от удара первого стервятника, который с яростным клекотом исчез в грязно-белой пенистой массе. Зато второй, гриф-урубу, расшибся о затылок Джага, сорвав при этом кожаную ленточку, которой были перевязаны волосы. С переломанной шеей – вот результат самоубийственного пике! – стервятник скатился на землю.
Взвыв от нестерпимой боли, оглушенный, Джаг зашатался и с трудом удержался на ногах. Перед его глазами засверкали молнии, а в голове загрохотали громовые разряды. Очередной удар в солнечное сплетение согнул Джага пополам, и он рухнул на колени, тем самым уклонившись от других атак. Птицы, пикировавшие на огромной скорости, уже не могли свернуть и с глухим стуком разбивались о землю. Слой белой пены был недостаточно толстым, чтобы смягчить удар.
Джага охватила паника. Смертельный страх проник в каждую его клеточку, и он в ужасе заорал, будучи не в состоянии понять и объяснить происходящее.
А вокруг беспорядочным роем продолжали разбиваться стервятники, вздымая фонтаны сероватой пены.
Джаг получил еще один удар, затем второй. Третий пришелся ему в правый бок, и Джаг почувствовал, как хрустнуло ребро. Сильная боль пронзила позвоночник, огнем взорвалась во всем теле.
Втянув голову в плечи и прикрыв руками голову, Джаг, затаив дыхание, ждал конца бешеной атаки. Он стонал от каждого удара и все больше сжимался в комок, стремясь сделаться совсем маленьким, микроскопическим, незаметным для летающих камикадзе.
И вдруг наступила тишина. Джаг было подумал, что дьявольский налет закончился, и все самое страшное уже позади... Но уже через несколько секунд все пространство вокруг наполнилось волнами бархатистых звуков, непрерывного шуршания, легкого воздушного шороха, который бесконечно повторялся, словно многократное эхо. Изумленный, страшась своей догадки, Джаг взглянул наверх и похолодел от ужаса. Небо над ним стало черным от океана распростертых крыльев. Считая, что человек уже мертв, стервятники готовились наброситься на него, растерзать и приступить к пиршеству.
Являясь в своем большинстве дневными птицами, они, желая ускорить события и успеть попировать до наступления темноты, применили массированную атаку, посылая на верную смерть обреченных, тех, кому осталось недолго жить.
Казалось, весь мир наполнился ужасным, мягким, сверлящим звуком. Совершенно обессиленный, Джаг приподнялся, ясно осознавая свое отчаянное положение...
Несколько стервятников инстинктивно отвернули в сторону, но остальные, более агрессивные и решительные, не желая давать своей жертве передышки, ринулись вниз, выпустив когти.
Перекатившись на другой бок, Джаг протянул руку к правому сапогу и выдернул из-за голенища нож. Вытянув вверх руку, он принялся неистово полосовать воздух длинным блестящим лезвием.
Игнорируя опасность, стервятники продолжали спускаться. Они набросились на Джага, не обращая ни малейшего внимания на острый, как бритва, нож, который отсекал крылья, вспарывал тела, срезал головы с голых морщинистых шей. Все это происходило под черным пологом распростертых крыльев. Забрызганный кровью, облепленный перьями и птичьими внутренностями, Джаг вскоре почувствовал на своем теле жжение тысяч костров: когти и клювы пернатых хищников рвали его одежду, царапали кожу, добираясь до плоти.
Атакуемый со всех сторон, Джаг был вынужден воспользоваться единственным оставшимся в его распоряжении средством обороны: он начал кататься по земле, пытаясь освободиться от вцепившихся в него стервятников.
Некоторые из них, самые упрямые и злобные, предпочитали быть раздавленными телом Джага, нежели разжать свои когти.
Другие, может, и пытались спастись, но оказывались недостаточно ловкими и расторопными, и их постигала та же участь.
