– Осторожно. Это его горшок, – объяснил мне дед.
– Надо же, какой ты у нас гуманный, – злобно хихикнула Валентина. – Осталось в тебе еще человеколюбие. У тебя здесь запах такой, что сознание потерять можно. Тут случайно никаких человеческих останков нет?
– Валюша, ну о чем ты таком говоришь? Просто это плесень и сырость так пахнут.
– Ничего себе запах. Как будто сдох кто-то. Томка, что-то мне кажется, что с французом не все в порядке. Может, он того?
– Что значит того? – Я ощутила, как бешено застучало мое сердце.
– Я имею в виду – жив ли он?
Подойдя к Жану вплотную, я села на корточки и потрясла его за плечи:
– Жан, милый, родной, любимый, ты жив?
– Ты его тут голодом уморил, что ли? – громогласно задала вопрос Валентина.
– Да что ты, Валюша, я ему и воду носил, и поесть давал. Просто он сам от пищи отказывался.
Громко всхлипнув, я увидела, что Жан слегка приподнял голову и провел ладонью по моему лицу, пытаясь вытереть мои слезы. Он сделал это как-то неловко и слишком растерянно.
– Не плачь, – тихо произнес он и сморщился от направленного на него фонарика.
Я тут же повернулась к деду и прокричала:
– Слышишь, ты, старый хрыч, мало того, что ты человека изуродовал, так еще светишь в лицо. Себе посвети!
– Да я хотел как лучше…
– Как лучше – ты уже сделал все, что смог.
Я вновь посмотрела на Жана и прошептала:
– Жан, я тебя люблю.
– И я тебя тоже…
ГЛАВА 25
– Откуда ты здесь?
– Я пришла, чтобы тебя спасти. Тебе плохо?
– Когда я тебя вижу, мне всегда хорошо.
После этих слов я не удержалась и, встав на колени, упала Жану на грудь, принялась громко рыдать.
– Жан, может, нас прокляли? Ну почему все совсем не так??? Все не так, как я хотела! Почему???
– Не плачь. – Он вытирал мои слезы и пытался меня успокоить.
А я… Я не чувствовала силы в его руках. Они были какими-то слабыми, словно висели на тоненьких натянутых ниточках, которые могли лопнуть в любой момент. Я поняла, что он настолько слаб, что вряд ли сможет встать самостоятельно. Его знобило. Он вздрагивал, и я ощущала, что по его телу бегали настоящие молнии.
– Жан, ну почему все так? Жан, почему??? Это наказание за любовь. Ведь я ворую чужую любовь. Я ворую тебя у твоей семьи. Господи, а я и подумать не могла, что за это наказывают…
– Я сейчас сама разревусь, – послышался за моей спиной жалостливый голос Валентины. – Тома, прекрати говорить подобные вещи, а то мы сейчас тут все рыдать начнем.
Повернув голову к Валентине, я смахнула слезы и сказала голосом, еще не остывшим от слез:
– Валя, помоги мне. Он вряд ли сможет подняться самостоятельно.
Валя бросилась мне на помощь, и мы вместе принялись поднимать обессилевшего Жана.
– Дед, а ты что стоишь, как истукан?! А ну-ка, подставляй сюда свое худое плечо! – скомандовала Валентина. – Довел человека до изнеможения, так хоть теперь помогай. Странно, как он еще жив, а не задохнулся от такой зловещей вони.
– Да я ничего плохого ему не делал, – дед бросился к нам на помощь, но Жан отклонился в сторону и приглушенно сказал:
– У него ружье. Он всегда спускается сюда с ружьем и требует какие-то деньги на коттедж какой-то Матрене.
– Да нет у меня никакого ружья, – принялся оправдываться растерявшийся дед. – Я же с миром пришел, чтобы тебя на свободу выпустить. Ты уж извини, что так получилось. Если бы я знал, что за французов никто выкуп не дает, я бы даже с тобой не связывался.
– Он без ружья. – Убедив Жана в том, что он в безопасности, мы попытались его поднять.
С трудом вытащив его из подвала, мы тут же положили его на диван и, слегка приподняв голову, принялись отпаивать его дедовой самогонкой. Жан слегка постанывал, но героически пил, неоднократно спрашивая нас о том, что это за отвратительный напиток.
– Это самогонка. Она в чувства приводит, – объясняла я Жану и обрабатывала зеленкой его ссадины и побои, которые еще остались от людей Влада.
– Тебе больно?
