что-нибудь придумали, как деньги сюда передать можно.
В этот момент дед встал на колени и слезно заголосил:
– Валя, если можешь, прости. Все из-за этой Матрены. Из-за нее я на преступление пошел. Я уже и сам потом пожалел, что этого француза украл на пьяную голову, но деваться уже некуда было. Думал, если ему денег не передадут, то шлепну его, чтобы никто не знал, погружу в повозку и отвезу к реке, а там сброшу. Я боялся, что ты прознаешь или кто из ребят. Валя, не говори ребятам! Я тебя прошу! Ведь я твоей покойной тетке жизнь спас. Я ее с реки вытащил, когда она тонула. Искусственное дыхание ей сделал. Да если бы не я, то она бы еще раньше умерла. Валя, вспомни все хорошее. Не губи меня! Не губи!
– Дед, встань с колен, – властно приказала Валентина и закурила сигарету. – Томка, мы вовремя. Успели, пока его Матвей в повозку не погрузил и в воду не скинул. Маловероятно, что за него даже цент получить можно. На счету пусто, да и наличку вряд ли кто бы передал. Видно, там у себя на родине его не очень-то жалуют.
Но я не слышала, о чем говорит Валентина. Я вообще ничего не слышала. Я еще плохо соображала то, что в этой страшной игре удалось уцелеть и мне и Жану. Мне было больно думать о том, что было бы, если бы я случайно не встретила Валентину. Господи, что бы было…
– Дед, где Жан? – глухо спросила я и, подойдя к нему вплотную, с трудом сдержала себя от того, чтобы не заехать по его физиономии.
– В подвале, – испуганно ответил он.
– А подвал где?
– В сарае.
– Показывай! – скомандовала Валентина и встала со своего места.
Как только мы вошли в сарай, дед сразу нагнулся, потянул за лежащее на полу кольцо и откинул люк.
– Вот где узников держать надо было, – присвистнула Валентина. – Не у меня, а у тебя. Вот это система. Захочешь – не найдешь.
Увидев лестницу, ведущую вниз, Валентина толкнула деда вперед и пригрозила:
– Пойдешь первый. И смотри мне, без глупостей.
– Валюша, да ты чего? Мы же с тобой столько лет друг друга знаем.
– И не говори. Столько лет друг друга знаем, а ты у меня постоянно что-нибудь воруешь.
– Валя, да воровать – это одно, а плохого я тебе никогда не сделаю.
– После того, как ты француза уволок, я уже ничего не знаю. А то сейчас спустимся вниз, ты крышку люка сверху закроешь и оставишь нас с Томкой здесь помирать. А потом, когда мы тут все сдохнем с голоду, всех троих на свою повозку положишь и повезешь в реку скидывать.
– Валюша, что ж я, ирод какой, что ли? Что ж ты из меня маньяка-то делаешь?! Я просто хотел денег заработать, чтобы Матрена со мной сошлась.
Я заглянула вниз и увидела кромешную темноту. Затем подняла голову и посмотрела на деда вопросительно.
– Там же ничего не видно. Как мы будем спускаться? Разобьемся тут к чертовой матери.
– У меня фонарик есть.
Дед пошел первым, я посмотрела на Валентину и кивнула ей головой.
– Иди, что не идешь?
– Боишься второй идти? До сих пор мне не доверяешь, – ухмыльнулась моя соседка.
– Доверяю.
– Ни черта ты мне не доверяешь. Боишься, что, как только ты спустишься, я крышку люка закрою и всех троих там оставлю, а сама к Владу поеду.
– Я тебе доверяю, – повторила я вновь и в доказательство своих слов, на свой страх и риск, стала спускаться второй.
– Спасибо за доверие, – удовлетворенно произнесла Валентина и принялась спускаться третей.
Как только мы все спустились вниз, дед посветил фонариком, и от увиденного я не могла не вскрикнуть. Жан лежал на сыром полу ничком и не шевелился. Неподалеку от него сидела здоровая крыса, которая и придавала увиденной картине дикий ужас.
– Мамочки, крыса! – громко крикнула я и отчаянно завизжала.
Крыса моментально среагировала на мой крик и тут же ретировалась.
– Дед, да у тебя здесь крыс полно, – испуганно произнесла Валентина. – Что ж ты живого человека к крысам-то поселил? Может, они его уже растерзали и он мертв?
– Да я был недавно. Он жив был, и крыс никаких не было.
Дед подошел поближе к Жану и посветил на него фонариком.
– Эй, француз, ты жив? За тобой пришли! Слышишь, ты свободен.
Жан молчал и не произносил ни единого звука. Я сделала шаг в его сторону и налетела на эмалированное ведро.
– Что это?
