поближе дед.
– Какое у меня дело, спрашиваешь? – Валентина метнула в сторону деда крайне недобрый взгляд.
– Ну да, – окончательно растерялся тот. – Ты же сама сказала, что по делу пришла.
Я села на старенькую табуретку, положила руки на колени и стала наблюдать за тем, что же будет дальше.
– Дед, ты зачем нашего француза спер?! – воинственно спросила Валентина и так грозно нахмурила брови, что даже мне стало не по себе.
– Какого еще француза? – опешил тот.
– Самого настоящего, из Парижа. Того самого, который у меня на даче был закрыт.
– Валя, не брал я никакого француза, – дрожащим голосом постарался переубедить ее дед.
– А я тебе говорю, что брал!
– А я тебе говорю, что не брал.
– Без спроса взял. Спер втихорца самым наглым образом. Тоже мне, вор-тихушник. За тобой глаз да глаз нужен. Я отвернуться не успеваю, как ты у меня обязательно что-нибудь сопрешь.
– Валя, да что ж ты такое говоришь-то? Наговариваешь на пожилого человека.
– Я сама уже почти пожилая, так что ты меня этим не упрекай, но меня с самого детства учили, что чужое брать никогда нельзя. Когда брат в детстве яблоки в чужом саду воровал, мать его по рукам била. А ты у меня сначала кастрюлю спер…
– Какую еще кастрюлю?
– Новую, которую я по рекламе покупала. Потом несколько бутылок домашнего вина подрезал. Банки трехлитровые тоже пропали. Я их для засолки помидоров и огурцов привезла. Видимо, ты сам в них насолил. Бутылка дорогущего коньяка тоже пропала. Она в кухонном шкафу спрятана была. Да, много чего пропало. Просто я вечно молчала, не до этого было. А ты так оборзел, что в довершение всего этого немощного француза утащил. Только ты не учел, что француз – это не бутылка коньяка и за него я с тебя спрошу по полной. Эх, дед, до седых волос дожил, а такими вещами занимаешься. Метешь все, что под руку подвернется.
– Да не брал я никакого француза, – умоляюще произнес дед. – Мне чужого не надо. У меня вообще привычки воровать нет. Я даже французского языка не знаю. На кой сдался мне этот француз.
– А с ним французский язык знать не надо. Он по-русски так хорошо шпарит, что и тебя научить может.
После непродолжительного молчания Валентина встала, ударила кулаком по стене и закричала так громко, что от страха дед Матвей отпрыгнул на приличное расстояние.
– Быстро нашего француза на место! Или мы сейчас с тобой по-другому разговаривать будем!!! Взял без спросу, положи на место! Сейчас сюда казанские приедут и из тебя всю правду вытрясут. Только ты от них пощады не жди.
Я приподнялась, захлопала ресницами и посмотрела на Валентину ничего не понимающими глазами.
ГЛАВА 24
Окончательно перепуганный дед попятился и, упершись в стену, запричитал:
– Валюша, не надо кричать… Я и сам не знаю, как так получилось. Что это на меня нашло? Прямо наваждение какое-то. Я не хотел. Честное слово, не хотел…
– А я сразу поняла, что это ты сделал. Если француз в гостинице не объявлялся и в Париж не улетел, то больше это сделать некому.
Валентина посмотрела в мою сторону и объяснила:
– Дед Матвей мой дом охраняет, следит за ним, когда никого нет. Подрабатывает. Когда ребята каких- нибудь должников привозят, то часто деда оставляют за ними следить. Он свою работу всегда аккуратно выполняет. Добросовестно. Так что у него неплохая прибавка к пенсии всегда есть и лишняя бутылочка чего-нибудь горячительного.
Валентина вновь повернулась к деду и грозно спросила:
– Ты зачем дубликат ключа сделал?
– Сам не знаю, – пожал тот плечами.
– А кто знает?
– Ключ-то один. Думаю, дай сделаю. На всякий случай. Вдруг потеряется.
– Хитрый ты, дед. Ох, хитрый. А как ты узнал, что француз в доме?
– Да Леня меня сам позвал по стопке выпить и костей моей собаке дал. Слово за слово. Я его спросил, кого на этот раз привезли, а он и сказал, что настоящего француза из самого Парижа, что у этого француза денег много и что он будет тут сидеть, пока больших денег за него не дадут. Мы с ним хорошенько выпили, я домой собираться начал и Лене на всякий случай сказал, что он, если не хочет оставаться в доме, пусть в город едет, а я за французом сам послежу. Но Леня, царство ему небесное, наотрез отказался. Говорит, что француз важная птичка, можно сказать, что даже особо важный и почетный узник, поэтому Влад дал приказ его лично Леониду охранять. Вот, собственно, и все.
– А дальше-то что?
– Дальше я сделал вид, что ушел, а сам не ушел.
– Ну, дед, ты даешь. Как это понимать?
