– Вернусь, – немного неуверенно произнесла я.
– Так, может, ты прямо сейчас сама этому директору охранного агентства позвонишь и расскажешь свои проблемы?
– Я ему сама звонить не хочу. Я с его женой повздорила, а он оказался обычным бабником.
– Да мы все бабники. И этот Марат тоже женат?
– Женат, – неохотно ответила я.
– Что ж у тебя все мужики женатые-то? Прямо напасть какая-то.
– Не знаю. Холостые не попадаются.
– Я холостой, – сразу воспрянул дед. – Ты не смотри, что я такой старый. Это я с виду старый, а внутри ого-го! В постели любую загоняю пуще молодого жеребца.
Я рассмеялась и повесила ружье на плечо.
– Дед, а ты еще юморист.
– Да я серьезно тебе говорю. Будет желание, приезжай, попробуй. Вдруг понравлюсь.
– Дед, шел бы ты к своей Матрене.
– Матрену я свою и в самом деле люблю, но сердце мое большое. Там места всем хватит.
– А я думала, ты однолюб.
– Это зависит от ситуации. Когда надо – я однолюб, а когда не надо, то я многолюб. Вот так-то.
– Ладно, дед, шутки в сторону. Я пошла. Ты все понял?
– Понял. Только я думаю, что у Вальки что-то с машиной случилось. Не может она ее завести, и все тут.
– Я тоже на это надеюсь. Возможно, у нее аккумулятор старый или с сигнализацией беда.
Пока я шла к даче Валентины, не заметила ничего подозрительного. Ни одной живой души и даже какого-либо шороха. У приоткрытых ворот все так же стояла ее машина, но самой Валентины нигде не было видно.
– Валя! – громко позвала я ее и посмотрела на открытую дверь дома. – Валентина, ты здесь?!
После того как мне никто не ответил, я стала держать ружье наготове и осторожно подниматься по ступенькам в дом.
– Валя, черт бы тебя побрал! Ты где?! Ты едешь или я сейчас без тебя уеду?!
Зайдя в дом, с которым у меня связаны не самые лучшие воспоминания, я сразу бросила взгляд в открытую комнату, но то, что я там увидела, заставило меня закричать таким громким и жутким голосом, что я и сама не знаю, как не оглохла от собственного крика.
ГЛАВА 26
Никогда в жизни я не видела ничего подобного и не испытывала такого чудовищного страха, который испытала сейчас. Валентина криво сидела в стареньком кресле. Ее язык был вытащен наружу и прикушен между зубов. В ее застывших глазах читался ужас, а в ее груди, именно там, где находится сердце, торчала заточка. Рядом с креслом валялся мобильный телефон, а на столе, в пепельнице, лежала выкуренная сигарета.
– Боже мой, Валя… Валя… Кто ж тебя так???
По-прежнему держа ружье наготове, я подняла валявшийся на полу телефон и, несмотря на то что он был отключен, сунула его в карман своего сарафана. Затем заскулила, как раненая собачонка, и со всех ног бросилась из этого дома в сторону дедовой дачи. Я не видела, куда бежала. Все слилось воедино. Лес, кустарники, дорога, пробегающая мимо меня бездомная собака… Все окружающие меня предметы затянулись какой-то дымкой, и я не могла отличить один от другого. Всю дорогу меня сопровождало лицо Валентины. Ее смех, ее слезы, ее шутки и чересчур интимные откровения. Вот мы сидим с ней в кафе… Вот она разговаривает по мобильному телефону… Вот торгуется по поводу драгоценностей… Вот понимает, что Влад ее использует, и смотрит на меня глазами, полными слез… А вот она раскаивается, что принесла столько зла в мою жизнь и что она ее почти уничтожила…
Споткнувшись на дедовом огороде о тяжелый бак с водой, я грохнулась прямо на грядки и взвыла от сильной боли. Я так сильно ударилась, что даже не могла встать. Нога жутко болела, и эта боль становилась все нестерпимее и нестерпимее. Не придумав ничего лучшего, я поползла прямо по грядкам, таща за собой тяжелое ружье.
– Матвей! Матвей! – громко позвала я деда, когда смогла доползти до лестницы и попыталась рядом с ней сесть.
– Что случилось? – Перепуганный дед вышел из дома, держа в руках полную стопку самогонки.
Посмотрев на стопку, я вытерла слезы и устало произнесла:
– Дай сюда стопку.
– Зачем?
– Ну зачем просят стопку?! Выпить хочу.
– Давай, я еще одну налью, и вместе за компанию выпьем.
– Мне сейчас как-то не до компании.
– Почему?
