глазами на Ворона.
– Ты в самом деле позволяешь мне уехать?
– Конечно. Ты думаешь, я буду держать тебя силой?
– Тогда я уеду, с твоего позволения?
– Езжай. Покажи мне, что находится в твоем багажнике, и езжай.
– Но…
– Никаких «но».
Я вновь слегка пошатнулась и посмотрела на Ворона глазами, полными слез.
– Гера, я не могу.
– Почему?
– Я не могу и должна ехать, потому что еще немного, и может быть поздно.
– Ты не можешь мне показать багажник, потому что там лежит человек, который хотел меня убить? Ты прячешь в машине убийцу своего будущего мужа?!!
– Нет, – с трудом выдавила я из себя онемевшими губами.
Ворон отошел немного назад, взял меня за подбородок и посмотрел мне в глаза все тем же пронзительным, тревожным взглядом, от которого мне было хуже некуда.
– Таня, а теперь скажи мне честно. Я задал вопрос, а ты должна мне дать честный ответ.
– Ворон, человек, который лежит в багажнике моей машины, даже не слышал о тебе.
– Клянись.
– Я не буду.
– Тогда я сам открою твой багажник.
– Ты откроешь его только через мой труп.
– Ты предлагаешь мне тебя убить?
– Делай как знаешь.
– Неужели этот человек тебе так дорог? Неужели он тебе намного дороже меня и даже намного дороже себя?!
– Я несу за него определенную ответственность.
– Он твой любовник?
– Он муж моей подруги.
– И ты всегда заботишься о мужьях своих подруг подобным образом?
– Нет. Потому что у меня всего одна подруга, а у нее всего один муж.
– Таня, а может, к покушению на меня имеет отношение не только человек, лежащий в багажнике твоего автомобиля, но и ты сама?!
– Что?!
– Что слышала. По-моему, я сказал тебе вполне понятно и убедительно.
– Да как ты мог такое про меня подумать…
Неожиданно Ворон убрал руку с моего подбородка и сказал ледяным тоном:
– Уезжай.
– Что?! – не поверила я своим ушам.
– Уезжай.
– А можно?
– Уезжай.
– А ты точно ничего мне не сделаешь? – Я не обращала никакого внимания на бежавшие по щекам слезы.
– Уезжай.
– А твои ребята меня не тронут?
– Я в последний раз говорю тебе, чтобы ты убиралась отсюда!
– Хорошо… Хорошо… – закивала я и бросилась к машине.
– Только не думай, что я тебе поверил…
Последние слова, произнесенные Вороном, заставили меня остановиться и посмотреть на него испуганным и ошарашенным взглядом. Щелкнув сигнализацией, я взялась за ручку двери и как-то глупо улыбнулась.
– Можно, да?!
– Можно.
– Тогда я уезжаю?!
– Тогда уезжай.
– Я поехала… Я уже сажусь.
– Да проваливай ты на хрен отсюда, пока я не передумал!!!
Эти слова подействовали на меня моментально. Я быстро села за руль, хлопнула дверью и надавила на газ… Выехав на дорогу, я громко заревела и не переставала оглядываться назад, до последнего не веря, что Ворон меня отпустил и что за мной не будет погони. Повернув на главную трассу, я еще сильнее надавила на газ и попыталась окликнуть Петьку.
– Петь, ты очнулся?! Петь, ты очнулся или нет?! Петь, а Ворон нас отпустил! Скажи честно, ведь ты до последнего не верил, что Ворон нас отпустит?! А я и сама не верила! Я тебе честное слово даю, что я сама толком не верила! Не верила!!!
Петька по-прежнему молчал – видимо, он просто еще не пришел в себя. Я громко всхлипнула и вновь посмотрела в зеркало заднего вида.
– Петь, ты только смотри у меня, без глупостей… Не умирай. Я тебя скоро к жене привезу. Люська, конечно, сначала истерику закатит, но затем возьмет себя в руки и будет тебя лечить. А хочешь, я вообще ей не признаюсь, где именно я тебя нашла и в какие неприятности тебя угораздило попасть? Когда ты оклемаешься, придешь в себя, сам расскажешь, если посчитаешь нужным, а я в ваши дела лезть не буду.
Усилием воли я уняла дрожь в руках, мешавшую вести автомобиль. Погрузившись в самые невеселые мысли, я все время ждала, что Петька обязательно очухается и скажет мне хоть что-нибудь. Я еще никогда в жизни не вела машину так, как вела сейчас. Сейчас мне было невообразимо тяжело, и я по-прежнему была настороже. Я смотрела на дорогу и видела Ворона, эти глаза, которыми он смотрел на меня еще совсем недавно… В этих глазах было все… Ненависть, возмущение, презрение, ужас, злость и даже отвращение. Он смотрел на меня сверху вниз и хотел изо всех сил ударить, вернее, нет, не ударить, а просто убить. Ворон злился, потому что знал, что я нагло и откровенно вру. Он был уязвлен и оттого пришел в неописуемую ярость. По моим глазам он прекрасно понял, что я вру, но он увидел в них столько решимости… Он осознал, что для того, чтобы открыть мой багажник, меня нужно просто убить.
– Петь?! Петь, уже немного осталось! – крикнула я, зачем-то оглянулась назад и чуть было не влетела в стоящий с краю дороги столб.
Свернув с главной дороги в сторону загородного шоссе, я не выдержала и разревелась как маленькая девочка. Наверное, это произошло оттого, что я поняла: я потеряла Ворона. Я поняла, что потеряла его навсегда… Все, что я ощущала после этой потери, – это неумолимую жажду смерти. Я сердцем почувствовала боль, да и не только боль. Я почувствовала страх и ощутила утрату. Когда до моего дома осталось уже не так много, у меня все поплыло перед глазами, и я попыталась разогнать вязкий туман в голове.
– Не раскисай. Соберись с мыслями! – приказала я сама себе вслух. – Осталось всего ничего. Ты уже приехала. Сейчас я увижу Люську, которой не нужно ничего рассказывать, она все прочитает по моим глазам. Она перевяжет Петьку, напичкает его разными уколами, положит под капельницу и… примется за меня. А затем я брошусь к Люське на шею и поведаю душераздирающую историю о том, как благодаря выходке ее нерадивого мужа я потеряла Ворона; и неважно, любила я его или нет, главное, что я не хотела его потерять. Не хотела! Люська, как всегда, скажет, что я веду себя как размазня, что мне необходимо взять себя в руки и что с моими способностями недалеко то время, когда криминальные авторитеты вроде Ворона будут падать у моих ног и сами собой в штабеля укладываться!
Во рту у меня очень сильно пересохло, а лицо раскраснелось. Я еще раз приказала себе собраться с последними силами, взять себя в руки и прекратить ныть!
