Танька усадила меня по правую руку от папика и села рядом. Гости замолчали. Папик взял бокал и произнес тост:
– Дорогие мои! Сегодня я счастлив приветствовать здесь эту молодую, красивую девушку, которая отбывала срок вместе с моей любимой дочерью Таней. Мы все знаем, что такое колония: грязь, жестокость и насилие, возведенные в степень. Выжить в колонии очень трудно, особенно женщинам. Если бы не Даша, Тани не было бы сегодня вместе с нами. Эта девушка спасла моей дочери жизнь... Я хочу сказать ей свое отцовское спасибо за это и поцеловать руку.
Папик склонился надо мной и приник к моей руке.
– Спасибо тебе, девочка, – сказал он.
Гости стоя выпили шампанское. Я покраснела до кончиков ушей и лишь пригубила свой бокал.
Через некоторое время я почувствовала себя немного свободнее. Гости обсуждали свои дела, лишь изредка бросая на меня приветливые взгляды, заиграла легкая музыка, папик постоянно говорил по телефону и часто выходил в коридор.
– Не обращай на него внимания, – шепнула Танька. – Вчера наших пацанов в джипе взорвали. Поэтому у папика проблемы.
– Каких пацанов?
– Из нашей группировки. Там Димыч был. Он один из старших. Папика помощник. Его особенно жалко. Остались жена и двое маленьких детей. У папика, конечно, дел прибавилось, но банкет он откладывать не стал. Тут никуда не денешься. У нас постоянно такая жизнь – то траур, то веселье. Я уже привыкла.
– Таня, а где твоя мама? – осторожно спросила я.
– Мама умерла семь лет назад. Трагически погибла.
– Извини.
– Ты давай ешь. Я знаю, как тебе есть хочется. Не стесняйся, тут все свои. В основном родственники приехали.
Музыка зазвучала громче, и в зале появились первые танцующие пары.
– Курить хочется. – Я посмотрела на Таньку и тяжело вздохнула.
– Кури, в чем проблема? – Танька протянула мне длинную сигарету с ментолом.
– Папиросу хочется покурить.
– Это сложнее. Пошли на балкон.
Мы вышли на балкон.
– Даш, а ведь мы папиросы вместе с телогрейкой выкинули, – засмеялась Танька. – В нашем доме никто папиросами не балуется. Даже не знаю, что и делать!
– Девочки, можно к вам? – раздался чей-то голос. Обернувшись, я увидела папика.
– Пап, у тебя папироски не найдется? – улыбнулась Танька.
– Папироски?! Найдется, но только с травкой.
– С травкой не надо. А обычной нет?
– Нет. А зачем?
– Дарья не может к сигаретам привыкнуть.
– Понимаю. – Папик улыбнулся и протянул мне огромную, толстую сигару: – Попробуй вот эту. Голландская.
Сделав глубокую затяжку, я громко закашляла, с трудом сдержав нахлынувшие слезы.
– Очень крепкая!
– Тогда кури с ментолом. Пора отвыкать от зоны и привыкать к нормальным вещам, – сказала Танька.
– В самом деле, такая красивая девушка не будет смотреться с папироской, – поддержал ее папик.
Я достала из Танькиной пачки сигарету и помяла ее в руках.
Вскоре на балконе появился внушительных размеров мордоворот и крепко обнял Таньку за плечи.
– Танечка, девочка моя любимая, извини, что так задержался. Дела. Пойми правильно.
Танька улыбнулась и торжественно произнесла:
– Дарья, знакомься. Это моя вторая половина. Собственной персоной.
Мордоворот оглядел меня с ног до головы и протянул руку:
– Вадим.
– Даша.
Мордоворот перевел взгляд на папика и доложил:
– Папа, я все сделал, как вы сказали.
– Хорошо, давай отойдем на пару минут, и ты мне все расскажешь. – Папик взял Танькиного мужа под локоть и увел в другую комнату.
