— Слюни, что ли?
— Г-грубо г-говоря, слюни. А вы что… может, в-вы первый раз на спектакле?
— Само собой, что первый.
— Тогда у вас уд-дивительный слух, — сказал мальчик. — Вы музыкой не з-занимаетесь?
— Терпеть не могу.
— Н-напрасно. В-вам следовало бы з-заняться. У вас уд-дивительное чутье и слух.
— Яблоки тут где-нибудь продают? — спросил Жека.
— Что, п-простите?
— Яблоки, говорю, найдутся в буфете?
— В-в-вероятно…
— Пошли, отоваримся. Проводи меня.
Воспитанный мальчик сделал пригласительный жест, чем-то напомнив билетершу. И пока шли к буфету, поддерживал беседу:
— Хотите, вас п-прослушают?
— Да не нуждаюсь я!
— Н-напрасно, напрасно! Я из музыкальной семьи, но п-первый раз встречаю т-такое чутье!.. П- поверьте!
— Дураку ясно, что этого слюнтяя пора на мыло.
— Н-нет, вообще-то он играет п-прилично. Он хороший корнет-а-пистон. Но с-с-сегодня…
— Пистон заело, — свирепея, сказал Жека. — Кларнет дудит, а пистон заело. От слюней заржавел.
Воспитанный мальчик сдержанно посмеялся грубоватой шутке.
— Не к-кларнет, а к-корнет… Двойное название такое: корнет-а-пистон.
— Все равно слюнтяй!
— Да нет же, он не исключение в этом с-смысле! У всех д-духовых скапливается в-влага в мундштуке. Это н-неизбежно…
— А у него больше всех.
Мальчик вновь тонко улыбнулся:
— Т-тогда он увидел что-нибудь к-кислое.
— Где?
— Я вообще г-говорю. В принципе.
— А-а…
— Если т-трубач увидит что-нибудь к-кислое, это к-катастрофа. Г-гибель!
— Почему?
— Н-начнется об-бильное выделение влаги. И в-все.
— Нежности какие, — сказал Жека. — Играть надо уметь!
Он пристроился в хвост очереди. Очередь была длинная, зигзагами, будто у всех зрителей от спектакля разыгрался аппетит. Но Жека был согласен стоять. Яблоки в буфете имелись.
Хрустальная ваза с полосатыми яблоками торчала на прилавке, и яблоки разрешалось выбирать на свой вкус. А некоторые были очень даже подходящие. Больше кулака.
Вот такое и подберем. Пускай Жеку поволокут в милицию, пускай разыграется страшный скандал. Зато он будет последним.
— Я все-таки п-познакомлю вас с хорошим п-педагогом, — сказал воспитанный мальчик. — Он вас п-прослушает. Знаете, я рассердился на вас, а т-теперь даже р-рад, что мы встретились.
— Гляди, потом не пожалей, — честно предупредил Жека.
— Мой дедушка был в-выдающимся к-концертмейстером. Но в детстве совершенно не п-подозревал о своих с-способностях! И ему к-казалось, что он не любит музыку! П-представляете?
— Зря его надоумили, — сказал Жека.
Мальчик моргнул и вдруг расхохотался — громко, не сдерживаясь, не стесняясь многочисленных бабушек, тотчас оглянувшихся на него.
— Н-нет, я очень рад, что мы встретились!.. И с-сейчас мы проверим ваш слух окончательно! Вот начнется п-последнее действие… И вы обязательно дайте оценку!
— Это там у него сольная партия? — спросил Жека.
— Там н-неаполитанский танец! Вот это: «Тира-тира-тира-пам-пам! Тира-тира-тира-пам-пам!..» — Мальчик приятным голоском напел что-то жизнерадостное и очень знакомое. И когда пел, совсем не заикался.
— Ах, это… — сказал Жека.
— П-партия, к-конечно, оч-чень известная. Но иногда ее исполняют в-виртуозно! Вот мы и п- послушаем!
— Черта с два он исполнит виртуозно, — сказал Жека. — Могу поспорить.
— П-подождите, он в-ваш знакомый?! Родственник?!.
— Еще не хватало. Тьфу!
— Отчего же вы так уверенно г-говорите?
— Это уж я тебе обещаю, — сказал Жека. — Черта с два он исполнит виртуозно.
Тем временем они продвинулись к прилавку; изголодавшаяся бабуся, стоявшая перед ними, отчалила с бутылкой лимонада и охапкой бутербродов; ссыпав в тарелку мелочь, буфетчица поторопила: «Выбирайте поживее, ребятки!..»
— Мне дайте… — Жека потянулся к вазе и обомлел.
Хрустальная ваза опустошена была. Сияла голенькая.
— Это чего… яблок-то нету больше?
— Опоздали, ребятки. Ну, выбирайте, выбирайте, не задерживайте! Бутерброды, конфеты, шоколад! Ситро!..
— Я, п-пожалуй, возьму п-пирожное эклер, — сообщил воспитанный мальчик. — Не хотите? Они здесь всегда с-свежие!
Жека обшаривал взглядом витрину. К богу в рай эти пирожные, и конфеты, и бутерброды! Торгуют дребеденью. Ничего увесистого не купишь. Столько было яблок, и все сгинули бесполезно… Хоть паршивенькое бы яблочко. Хоть огурец бы завалящий.
И вдруг Жека увидел половинку лимона. Зрителям, наверно, тут продавали чай или кофе и отрезали по ломтику лимона.
— А целый лимон есть?
— Да куда ж тебе целый?!. — улыбнулась буфетчица.
— Может, мне витамины прописали!
— Осталась вот половинка. Для чаю…
Жека воззрился на эту половинку — почти прозрачную внутри, с зеленоватыми разрезанными зернышками, с пупырчатой кожурой. И невольно сглотнул. Елки-палки — он лишь посмотрел, а во рту сделалось кисло! Даже зажмуриться захотелось!
Ай да воспитанный мальчик. Ай да знаток музыки. Не соврал.
— Дайте всю половину! — сказал Жека. — Пропадаю без витаминов, тетенька!
8
В антракте Аркадия Антоновича продолжали расспрашивать о самочувствии, намекали на то, что неплохо бы заглянуть в кабинет к врачу. В театре всегда дежурит врач — на предмет экстренной помощи. Иногда ведь артисты не только заболевают во время спектакля, но и сознание теряют, и в обморок падают…
Избегая расспросов и соболезнований, Аркадий Антонович ушел в боковой коридорчик и затаился там, как в норе. Если бы можно было, он вообще сбежал бы домой. Но не сбежишь — антракт слишком
