словно они стоят наяву.А если горы среди инфраструктуры,то и долины, равнины.Без инженеров, десятников, рабочих,без маркшейдеров, грейдеров, доставки материалов —внезапные автострады, неожиданные мосты,незамедлительные города, заселенные навсегда.Без режиссеров с рупором и операторов —толпы, осведомленные, когда нас ужасатьи в какое мгновенье исчезнуть.Без знающих дело архитекторов,без плотников, бетонщиков и поденщиков —на тропинке внезапно домик, точно игрушка,а в нем громадные залы с эхом наших шагови стены, сложенные из твердого воздуха.Не только размах, но и дотошность —скрупулезные часы, целокупная муха,на столе скатерть, вышитая цветами,надкушенное яблоко со следами зубов.А мы — чего не могут цирковые фокусники,маги, чудотворцы и гипнотизеры, —неоперенные, умудряемся перепархивать,в черных туннелях тьму освещаем глазами,с жаром разговариваем на незнакомом языке,причем не с кем попало, с умершими.И, вдобавок, вопреки собственной свободе,выбору сердца и симпатиям,гонимся в любовном хотении за —пока не зазвенит будильник.Что на всё это авторы сонников,толкователи предсказаний и грёзологи,врачи с козетками для психоанализа? —если что-то у них сходится,то разве как-то ненарокоми то лишь потому,что в сонных наших виденьях,в помрачениях их и свеченьях,в остраненьях и распространеньях,недопостиженьях и преувеличеньяхиногда бывает уловляемкакой-то смысл.
В дилижансе
Воображенье сказало мне совершить эту поездку.На крыше дилижанса мокнут баулы и короба.Внутри теснота, духота, шум.Вот барыня, толстая и взопревшая,охотник в дыму трубки и с мертвым зайцем,храпящий l'abbe с бутылью вина в объятьях,кормилица с младенцем, красным от крика,подпивший купец с неотвязной икотой,дама, разъяренная по сказанным причинам,еще мальчик с дудкой,большой блохастый песи попугай в клетке.И кто-то еще, ради кого я села,едва приметный среди чужой поклажи,но он тут есть — и звать его Юлий Словацкий.Не слишком охочий до разговора,он читает письмо, добыв его из помятого конверта,письмо, вероятно, много раз уже читанное,потому что странички по краям пообмялись.Когда из них выпадает засушенная фиалка,ах! вздыхаем оба и ловим ее на лету.Пожалуй, удобный момент, чтобы сказать,что я давно уже складываю в мыслях.Простите, сударь, но это неотложно и важно.Я появилась сюда из Будущего и знаю, как там есть.Для Ваших стихов — всегдашний восторг и нежность,а Вам — равное королям пребыванье на Вавеле[3].Увы, воображение не располагает такой силой,чтобы он меня услышал или хотя бы увидел.Он не замечает даже, что я дергаю его за рукав.Спокойно укладывает фиалку меж страничек,странички в конверт, а потом в сундучок,глядит мгновение в заплаканное окошко,потом встает, застегивает пальто, пробирается к дверии что же — выходит на следующей станции.
