Иглы мглы

Н. А. Некрасов, 1855–1856 гг.
Кабинет редактора. Шторы раздвинуты. Он сидит в кожаном кресле у стола. Поэт с сигаретой сидит напротив. Входит читатель.
Редактор:
А вот и вы…
Читатель:
Я очень рад,
что в суете столичной жизни
к вам заскочил я наугад,
чтоб отдохнуть от дешевизны
расхожих мыслей… Все вокруг
твердят о мыле да о власти,
а мне так нужен умный друг,
чтоб с ним порассуждать о страсти,
давно снедающей меня.
Люблю стихи — готов признаться,
да только словно от огня
бегут друзья и домочадцы.
У них — житейская стезя,
а я рыдаю над сонетом,
и жаль, что запросто нельзя
поговорить с творцом об этом.
Сегодня признанный поэт
спешит в Дом творчества, и встретить
его в редакции, как свет
в кромешной темноте заметить.
Но что вы принесли в печать?
Ведь ждать придется не недельку,
а год до выхода… Как знать,
прочту ль…
Поэт:
Да сущую безделку…
Редактор:
Эк вы строги! Беседы нить
не длите, впрочем, brevis vita[3]…
Обычно сам себя бранить
едва ль отважится пиита,
а тут… Не лучше ль рассказать
о новых замыслах? Рискую
просить: что вас влечет писать?
И прочитать строфу-другую.
Поэт:
О чем писать? Давно края
воспеты звучными стихами,
и муза бедная моя
давно молчит под небесами.
Недаром обронил один
из нас, мол, все ж не наша воля,
что петь… Дождаться бы седин,
когда все тяжелее доля…
Читатель:
А я скажу, что все равно
ищу стихи в любом журнале,
заведено веретено
судьбы, и нитку не порвали.
Давно уже претензий нет:
есть там виньетки, опечатки…
Ищу совет, ищу ответ
вопросам, что еще в зачатке.
Давно не всматриваюсь я
в метафоры, какое дело
до украшений; стих, друзья,
быть должен честен до предела.
Я вместе с ним тогда горю…
Редактор:
А я не то ли отмечаю,
когда поэтам говорю
о правде жизни и не чаю
порой найти ее в стихах;
опять то тучки, то березки,
то ласточки, то 'Ох', то 'Ах',
то сновиденья, то прически…
Знать, впечатлений мал накал…
Читатель:
Я думаю, не в этом дело.
Я даже критику читал:
кто молод — пишет неумело,
а стар — взнесут на пьедестал
и станут радостно и смело
нахваливать почем горазд,
а у него все те же тучки
да ласточки, но он не даст
с собой критические штучки
проделать, у него готов
на все ответ, предельно краток;
на каждом из его стихов
лежит бессмертья отпечаток.
Ах, критика! Сплошной нарыв.
Как ни дотронься, будет больно.
Смешон ей искренний порыв.
Да что склонять, с нее довольно.
Порой в статейке лишь найдешь
намеки, что едва раскрыты,
и упоительную ложь…
Редактор:
Все верно. Вечные кульбиты.
А все-таки мне важен пыл,
чувств искренность, огонь эмоций,
чтоб, говоря 'люблю', любил