каком-либо диалоге с органами госбезопасности пока преждевременно'.
Имелись ли в виду под 'общественностью' участники конференции, из
публикации было не ясно. Однако, явно с определенным расчетом, Дейч
сформулировал риторический вопрос: 'Может быть, люди типа генерал-майора
Широнина не могут работать в новых условиях?' И далее 'обнародовал'
законопроект о люстрации, который огласила на конференции Старовойтова.
Иначе говоря, Дейч как бы подсказывал: 'Ату их! Разогнать!' А если называть
вещи своими именами, тот этот московский корреспондент радио 'Свобода'
занимался прямым доносительством: он рекомендовал новому руководству
госбезопасности избавиться от таких сотрудников, как Широнин и ему
подобные.
Затем по этому же поводу в 'Курантах' выступил журналист Владимир
Бредихин. Как ни странно, более осторожным оказался один из главных
организаторов конференции С. Григорьянц, ограничившийся в интервью
'Открытому радио' короткой и ничего не значащей фразой: 'Все это кухонные
сплетни'. Что имелось в виду? Видимо, Григорьянц, как человек более опытный
и уже, что называется, тертый калач, понимал, что ввязался в достаточно
рисковую игру и решил не пережимать.
А мне по рабочему телефону стали раздаваться звонки, в том числе
и от некоторых участников конференции, характер которых четко можно
разделить на две группы. Первая: попытаться выяснить, что именно и о ком
конкретно мне известно в связи с работой на иностранную разведку. И вторая
- угрозы, если я сообщу общественности более подробную информацию на этот
счет. Муравейник явно был растревожен. И здесь, конечно, вступали в силу
правила профессиональной контрразведывательной игры.
Действительно, если ты знаешь, что к той конференции приложила
руку какая-то иностранная разведка, почему бы прямо ее не назвать? Однако
профессионалы выработали для таких ситуаций свои подходы. Обычно
обнаруженные контрразведкой представители конкретных западных спецслужб
гласно не обозначаются. Предпочтительнее знать и скрытно контролировать их
действия, одновременно создавая у агентуры благодушное впечатление, будто
внимание сосредоточено на других объектах.
Но коль уж речь зашла о конференции, то скажу, что иностранные
разведки поставили цель внедрить через нее заведомо ложное идеологическое
клише: мол, в условиях потепления отношений между Россией и остальным миром
Россия перестала быть объектом номер один для иностранных спецслужб. Все
беды идут, мол, от КГБ, который намеренно создает 'образ врага', чтобы
доказать свою необходимость и значимость в борьбе с происками иностранных
спецслужб. Собственно говоря, именно такой стратегии придерживался и
Бакатин, разоружая КГБ, избавляясь от профессионалов и стремясь замкнуть
усилия госбезопасности только на борьбе с внутренней преступностью.
Но известно, что разведки традиционно для решения своих
стратегических целей используют за деньги подставных людей и третьих лиц,
зачастую непосвященных в общий стратегический замысел. По тому же принципу,
как когда-то воровали на Сухаревке: один взял, передал другому, тот
третьему. И пропал след, - а товарец-то оказался в руках именно того, кто
глаз на него положил. Стоит все же задуматься над тем, зачем в ведущих
разведывательных сообществах мира существуют мощнейшие подразделения,
занимающиеся сбором и анализом информации, и не только о дружественных, но
и союзнических странах? Это вовсе не означает, что спецслужбы стоят над
правительством, ведут свою, независимую политику. Нет, они всего лишь
заботятся о постоянной долгосрочной стратегической выгоде своих государств,
об усилении их мощи, - такова святая обязанность любой разведки.
Как это делается? Путь тот же Дейч возьмет интервью у некоторых
своих давних знакомых - кадровых сотрудников иностранных разведок.
Например, у Михаила Гертнера, гражданина США, опытнейшего офицера ЦРУ, с
1988 года числящегося работником журнала 'Страна и мир', многократно
приезжавшего в годы перестройки в нашу страну под самыми разнообразными
'крышами': туризм, переговоры, Госкино, гуманитарная помощь. Может быть,
Марк Дейч просветит общественность, о каких тайнах спецслужб ФРГ
рассказывал ему гражданин этой страны, он же кадровый сотрудник разведки Де
Корне Вернер, работавший с 1976 года в Ленинграде под 'крышей' третьего
секретаря Генконсульства ФРГ, а с 1986 года - секретаря-архивиста
посольства ФРГ в Москве. А чем угощала Дейча супруга этого разведчика под
'крышей' архивиста Хельга?
Общественности интересно было бы узнать и о характере отношений
журналиста Дейча с другим гражданином ФРГ, выходцем из Польши Лоренцом
Ханс-Альфредом, отец которого был генералом вермахта - командовал дивизией.
Разве Дейчу неизвестно было, что этот человек, известный еще и как Ганс
Альфред, занимался не только приобретением картин у так называемых
художников-диссидентов? Конечно, Марк Дейч волен встречаться с кем угодно -
будь то разведчик или агент спецслужб. Но, судя по кругу общения этого
журналиста, логично предположить, что он и сам был прекрасно осведомлен о
причастности западных разведок к конференции по КГБ. А статейку свою
написал для того, чтобы попытаться обезопасить своих знакомых из числа
иностранцев да и себя лично от возможных разоблачений.
Кстати, небезынтересно узнать и следующее. На каком основании
Марка Дейча освободили от обязанностей дать расписку о том, что ему, как
сотруднику радио 'Свобода', известно о прямых связях этой радиостанции с
ЦРУ. Или же Дейч все-таки дал такую расписку, удостоверив тем самым свою
причастность к ЦРУ?
Один из главных действующих лиц конференции С. Григорьянц
оказался, повторяю, намного опытнее и хитрее Дейча. Ведь фразу о 'кухонных
сплетнях' по поводу сопричастности иностранных разведок к проводимому в
Москве действу можно толковать по-разному. А вообще-то ее смысл заключался
в том, чтобы уйти от вопроса журналиста. Григорьянц когда-то сделал себе
имя на том, что основал и редактировал нелегальный журнал под названием
'Гласность'. В 1983 году он был осужден калужским областным судом на семь
лет лишения свободы. Освободился досрочно в феврале 1987 года, после чего и
принял на себя 'заботу' о КГБ. Один из номеров 'Гласности' решил посвятить
сотрудникам КГБ-МВД с публикацией их фотографий, краткой аннотацией и
указанием примет - для распространения среди неформальных организаций.
Однако в те времена по разным причинам поставить дело на широкую ногу
Григорьянцу не удалось. Его замысел воплотился позднее, на упоминавшихся
выше московских конференциях, проведение которых, кстати, требует немалых
денежных затрат, не включая сюда гонорары участникам 'сходок', стоимость
званых ужинов, аренду помещений и прочее. Ну, а что касается знакомых
Григорьянца из иностранных спецслужб, то Дейчу до него далековато, хотя
есть среди них одни и те же лица, например, бывшая гражданка СССР, а ныне
