– Да у ребят молодое взыграло. Ты знаешь, как я этого не люблю… Я запретил, а они по-своему поняли… Что с них взять?
– Ладно, – Савелий махнул рукой:
– Сделанного не воротишь. Теперь давай, что еще узнать удалось?
– Да почти ничего. Работал он десяток лет в гэбухе. Попал под сокращение в восемьдесят шестом. Потом три года был охранником на военном заводе и все.
– И все?! – Раздраженно повторил Говорков.
– И все. – Подтвердил Седой:
– Последние пять лет как отрезало. Нигде никаких сведений. Савелий встал, подошел к окну. Ситуация складывалась странная и непонятная. Если Карась не работает на Безопасников, то зачем он, через десять лет, вдруг попытался его, Говоркова, захватить? Причем убивать Коростылев явно не собирался. Возможность такая у него была. С другой стороны, если увольнение из органов было мулькой, показушным ходом, то Карась и до сих пор служит федералам, но находится в «вольном плавании». Работает по спецзаданиям повышенной секретности. При таком предположении все встает на свои места. Федералам известны планы Бешеного, но они не хотят лишнего шума, и Коростылев в одиночку пытается нейтрализовать Савелия и, заодно, сорвать приход к власти Васильченко. Значит, надо захватить охотника. Потом любыми путями выведать у него, все планы фэ-эс-бэшников и лишь после этого замочить. То, что Тихон будет искать с ним встречи, Бешеный не сомневался. Поэтому, пока ситуация не устаканилась, придется таскать с собой несколько крепких ребят.
– Седой! – Не поворачиваясь позвал Савелий.
– Чего?
– Растолкай двоих, нет, троих самых умелых в каратэ. Они поедут со мной. Не задавая лишних вопросов, Петр Сергеевич бесшумно вышел и вернулся через минуту, ведя за собой заспанных боевиков.
– Лепень, Порох и Васька. – Представил их Седой:
– У всех черные пояса. Бешеный пока стоял спиной к вошедшим. Он взял с подоконника пустую бутылку и с разворота швырнул ее в голову одного из боевиков. Тот плавно уклонился, и снаряд пролетел мимо, разбившись о стену за спинами каратэков.
– Через минуту выходим. – Приказал Говорков. Парни испарились. Сегодня Савелий хотел заехать к Клаве. Он несколько месяцев уже жил у нее. «Жить» с ней у Бешеного как-то не получалось. По ночам девушка была на заданиях, а Говорков уходил обычно до ее прихода. Сейчас же у него появилось свободное время, и он решил провести его с пользой для тела. Придя на знакомую квартиру, Савелий впустил боевиков, захлопнул дверь и крикнул с порога:
– Клавка, ты дома?
– Да. – Ответила девушка. Бешеному не понравился ее голос. Эльвира ответила как– то слишком механически. Не было той радости, с которой она обычно встречала своего любовника. Кроме того, она не выскочила, как обычно, ему на встречу.
– Васька, – Шепотом приказал Говорков, – Поди посмотри. Боевик бесшумно преодолел несколько шагов до двери в гостиную и заглянул туда. Тут же раздался сдавленный крик, и боевика втащили в комнату. Послышался негромкий удар и стук падающего тела. Тихон не ожидал, что вместо Бешеного появится незнакомый парень. Но как только голова того появилась в пределах досягаемости Коростылева, притаившегося за дверью, Шрам одной рукой схватил его за волосы, а другой нанес рубящий удар по шее. Боевик отключился и грохнулся на пол.
– Не стрелять! – Рявкнул Савелий, увидев, что парни полезли за оружием:
– Брать только живым! И, если получится, невредимым! Боевики переглянулись, быстрым шагом преодолели путь до гостиной и разом впрыгнули в комнату. Тихон уже был готов к нападению. Он услышал приказ Бешеного и на мгновение обрадовался. Сам он оружия с собой не взял. Но праздновать пока было рано, и как только показалось тело следующего боевика, Коростылев срубил его в полете, попав каблуком по носу нападавшего. Кость хрустнула, националист издал рев, напоминающий паровозный гудок, и свалился без чувств. Краем глаза Шрам засек движение сбоку и едва успел уклониться от кованого башмака третьего каратэка, летевшего Тихону прямо в ухо. Пропустив ногу мимо, Тихон обеими руками подтолкнул ее, придавая нападающему дополнительный импульс. Тот не ожидал такого пассажа и потерял равновесие, повернувшись при этом спиной к Коростылеву. Этим Тихон не замедлил воспользоваться и нанес прямой удар ногой по копчику каратиста. Тот пролетел полтора метра и застрял головой в мебели. Наблюдая за его движением, Коростылев упустил из вида остальных участников схватки. Внезапно кто-то с силой врезал Шраму сзади под коленки. Это пришел в себя первый оглушенный Тихоном и немедленно вступил в драку. Шрам покачнулся, и этим воспользовался Бешеный, только и ждавший удобного момента. Говорков, успевший вооружиться первым, что попалось под руку, бутылкой с остатками шампанского, опустил ее на макушку Коростылева. Одного раза оказалось достаточно, и Тихон повалился прямо на привязанную к стулу девушку, которая все это время безмолвно наблюдала за потасовкой. Пришел в себя Коростылев от истошного женского крика:
– Я не дам его мочить на моей хате!
– Дура! – Раздался голос Бешеного:
– Пока никто мочить его не собирается! Ясно?! А теперь пошла вон! Проинспектировав, не меняя расслабленной позы и не открывая глаз, свое положение, Коростылев обнаружил, что теперь он сидит привязанный к стулу, наверное, тому же самому, к которому он прикручивал Клаву. Руки были связаны за спиной, голова болела и слегка кружилась. Два незнакомых голоса что-то обсуждали:
– Говорю тебе, наркоша он! Вишь, раскумарку с собой таскает. Шрам чуть было не вздохнул облегченно. Если они думают, что он наркоман, то не составит особого труда разыграть ломки и, дождавшись, когда охранники потеряют бдительность – вырваться из ловушки, в которою сам себя загнал. Тихон пошевелился и застонал. Тут же его голову приподняли за волосы и плеснули в лицо холодной водой. Коростылев зафыркал и открыл глаза. Перед ним стоял Бешеный.
– Очухался, Карась? Шрам с ненавистью посмотрел в лицо бандита и не ответил.
– Какой злой! – Удивился Говорков. – Кто это тебя разукрасил? – Савелий кивнул, указывая на пересекающий лоб Тихона косой шрам. Коростылев не отводил глаз и молчал.
